ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ        3

1. ГОСУДАРСТВО КАК УЧАСТНИК МЕЖДУНАРОДНЫХ ЧАСТНОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ        7

1.1. Правовое положение государства в международном гражданском обороте        7

1.2. Особенности правового статуса государства как субъекта международного частного права        23

1.3. Международные частноправовые отношения с участием государства: понятие, виды содержание        42

2. ИММУНИТЕТ ГОСУДАРСТВА И ЕГО СОБСТВЕННОСТИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ        50

2.1. Понятие иммунитета государства, история его возникновения и развития        50

2.2. Виды иммунитета государства        57

2.3. Основные доктрины иммунитета государства и его собственности        61

3. ПРАВОВОЙ СТАТУС ГОСУДАРСТВА В МЕЖДУНАРОДНЫХ ЧАСТНОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ        70

3.1. Правовое регулирование статуса государства в международных частноправовых отношениях в международном и национальном праве        70

3.2. Иммунитет государства в условиях глобализации и проблемы дефиниции понятия государства для целей иммунитета        85

3.3. Особенности правового статуса субъектов федерации в международных частноправовых отношениях        92

ЗАКЛЮЧЕНИЕ        101

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННых источников        104

ВВЕДЕНИЕ

В период глобализации и либерализации торговли и инвестиций, интеграции в экономической сфере, унификации правовых систем, все более сплачиваясь перед лицом международного терроризма, человечество осознало огромное значение правовых отношений, связей между государствами. Такая ситуация, в свою очередь, является предпосылкой для повсеместного развития интернационализации хозяйственной жизни, международного сотрудничества и гражданского оборота, а, следовательно, и для расширения сферы участия государств как в публично-правовых, так и в частноправовых отношениях, осложненных иностранным элементом.

Гражданский кодекс Российской Федерации (далее – ГК РФ) ориентирован на рыночные отношения, равенство всех форм собственности, статус государства по нему приравнен к юридическому лицу, но оно может, естественно, устанавливать общие основы свободной конкурентной экономики. Указом Президента РСФСР от 15 ноября 1991 года «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР» была ликвидирована монополия государства во внешнеэкономических отношениях. Естественно, что указанные процессы, а также тотальная приватизация государственного имущества и предприятий стимулировали всплеск активности отечественных субъектов предпринимательской деятельности на внешнем рынке, в связи с чем большинство внешнеэкономических контрактов заключаются сегодня частными хозяйствующими субъектами, а не Российской Федерацией. Однако это не дает права недооценивать роль государства в международном частном праве. Государство является полноправным участником международных частноправовых отношений, со всеми своими особенностями, преимуществами и недостатками.

В настоящий момент проблема, которой посвящена наша выпускная квалификационная работа, требует к себе много внимания и даже пересмотра многих моментов, что связано с кардинальным изменением нашего общества, его идеологии, социально-экономической сферы страны и естественным устареванием взглядов советских юристов-теоретиков, основывающихся на признании только марксистско-ленинской философии, теории абсолютного иммунитета государства, плановой экономики, монополии государства во внешнеэкономических отношениях. В подавляющей массе работ советских юристов в силу понятных причин красной нитью проходит потерявшая в настоящее время актуальность мысль о том, что империалисты специально отрицают доктрину абсолютного иммунитета государства и намеренно вредят СССР своей теорией ограниченного иммунитета. Таким образом, вопрос о государстве как субъекте международного частного права является еще открытым и требует дополнительного анализа со стороны юридической науки. Об актуальности и огромном значении данной темы однозначно свидетельствует продолжающаяся уже не одно десятилетие работа Комиссии международного права ООН, направленная на кодификацию международно-правовых норм об юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. На 59-й сессии Генеральной Ассамблеей ООН была наконец-то принята Конвенция о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, которая открыта для подписания с 17 января 2005 года.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся при участии государства в международном гражданском обороте.

Предметом исследования является государство как субъект международных частноправовых отношений, а также совокупность механизмов, закономерностей и особенностей участия государства в международном гражданском обороте, а также правовые основы международных частноправовых отношений с участием государства и судебно-арбитражная практика по вопросам, связанным с участием государства в таких отношениях.

Цель исследования заключается в выявлении проблем, возникающих при вступлении государства в частноправовые отношения с субъектами права иностранных государств, в разработке теоретического обоснования необходимости доктрины ограниченного иммунитета государства, а также в определении основных направлений совершенствования нормативной правовой базы, регулирующей вопросы участия государства в международном гражданском обороте.

Основными задачами исследования являются следующие:

- определение и исследование правового положения государства как субъекта международного частного права;

- выявление и анализ особенностей правового статуса государства как участника международного гражданского оборота;

- определение и исследование видов международных частноправовых отношений с участием государства;

- анализ понятия, видов и теорий иммунитета государства и его собственности, а также исследование истории возникновения и развития данного феномена;

- сравнительно-правовой анализ международно-правовых норм, законодательства и судебной практики Российской Федерации и некоторых зарубежных стран по вопросам иммунитета государства с целью выявления возможности применения международного и иностранного опыта.

Методологическая основа исследования включает комплексный анализ теоретических источников, национального права Российской Федерации и некоторых зарубежных стран, ряда международно-правовых актов, конвенций, а также изучение и анализ судебно-арбитражной практики Российской Федерации и других государств. При решении поставленных задач применялись всеобщие принципы научного познания (объективность, всесторонность, полнота), общенаучные (анализ и синтез, индукция и дедукция, логический подход), частнонаучные, эмпирические (описание, сравнение) и теоретические методы исследования. В частности, при изучении правовой природы государства использовались устоявшиеся понятия общей теории права и понятия международного права. Сравнительно-правовой метод применялся при сравнении законодательства, судебно-арбитражной практики и доктрин разных стран. Метод научного абстрагирования был использован в исследовании существенных и значимых признаков государства как субъекта международного частного права. Исторический метод исследования был использован при изучении особенностей государства как субъекта международного частного права, в частности, органов и лиц, которые могли выступать в международном гражданском обороте от имени государства в различные исторические периоды, а также при изучении концепций иммунитета государства и его собственности в их историческом развитии. Нами использовались и специальные методы юридической науки, такие как формально-юридический и метод толкования норм права. Метод обобщения и анализа судебно-арбитражной практики применялся при исследовании конкретных судебных дел, прецедентов, позиций и мнений судей различных стран по спорам, связанным с участием государства в международном гражданском обороте.

Теоретическую основу исследования составляют положения, выводы, теории, позиции и точки зрения, содержащиеся в трудах советских и российских правоведов в области общей теории государства и права, международного публичного и международного частного права, которые были изучены и проанализированы в процессе исследования: Л.П. Ануфриевой,                         М.М Богуславского, М.И. Брагинского, Г.М. Вельяминова, Г.К. Дмитриевой,   Н.Г. Дорониной, В.П. Звекова, И.И. Лукашука, Л.А. Лунца, А.Л. Маковского, С.Ю. Марочкина, Н.И. Марышевой, М.Г. Розенберга, И.В. Силкиной, Е.Т. Усенко, И.О. Хлестовой, а также научные труды, посвященные особенностям правового статуса государства в международном частном праве таких авторов, как           И.А. Демидов1, И.В. Силкина2, Э.В. Туманов3,

Структура магистерской диссертации определена целью и задачами исследования. Она состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения и списка использованных источников.

1. ГОСУДАРСТВО КАК УЧАСТНИК МЕЖДУНАРОДНЫХ ЧАСТНОПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

1.1. Правовое положение государства в международном гражданском обороте

Государство – основной, универсальный субъект международного публичного права. Типичными для государства являются отношения публично-правового характера. Однако государство может вступать практически в любые частноправовые отношения: наследственные, обязательственные, трудовые. Но при этом государство не является юридическим лицом, поскольку обладает суверенитетом, но выступает на равных с ним началах и само определяет свой правовой статус. Например, Гражданский кодекс Чехии (§21) гласит: «Если государство выступает участником гражданско-правовых отношений, то оно является юридическим лицом»4. В законодательстве европейских стран государство считается юридическим лицом публичного права (Франция, ФРГ). Эти положения не отождествляют государство с юридическим лицом, а подтверждают, что государство может наделяться статусом юридического лица. В частноправовых отношениях принята юридическая фикция – государство выступает в качестве юридического лица. С точки зрения правового режима государство приравнивается к юридическим лицам публичного права (ст. 19 Кодекса Туниса)5.

Вступая в гражданско-правовые отношения, государство не теряет свои качества как суверена. Суверенитет предполагает наличие у государства целого комплекса иммунитетов. Иммунитет – это межотраслевой, комплексный институт, нормы которого используются в различных отраслях права (нормы международного права по вопросам дипломатического иммунитета применяются в уголовном и административном праве). Правовой иммунитет – особая материально-процессуальная привилегия, распространяющаяся на обозначенный в международном или национальном праве круг субъектов, регламентирующая их специальный статус путем наделения дополнительными гарантиями и преимуществами.

В начале XIX века доктрина и судебная практика сформулировали теорию государственного иммунитета. К концу XIX века иммунитет государства рассматривался как общепризнанная норма международного права. Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности (г. Нью-Йорк, 2 декабря 2004 года) (далее – Конвенция ООН 2005 года) подчеркивает, что юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности получили общее признание в качестве одного из принципов обычного международного права.

Государство в силу своей специфики может совершать любое деяние только через действия его органов или должностных лиц. Государству можно «вменить» поведение только таких лиц, которые находятся с ним в определенной правовой связи. С точки зрения теории государственного иммунитета, необходимо определить понятие «государство».

Согласно Конвенции ООН 2005 года термин «государство» означает: государство и его органы управления; составные части федеративного государства или политические подразделения государства, которые правомочны совершать действия в осуществление суверенной власти и действуют в этом качестве; учреждения или институции государства либо другие образования в той мере, в какой они правомочны совершать и фактически совершают действия в осуществление суверенной власти государства; представители государства, действующие в этом качестве.

В последнее время динамика международных и внешнеэкономических связей российских регионов с зарубежными странами значительно возросла, расширилась география международных контактов регионов, существенно вырос объем сотрудничества, меняется его содержание, что, безусловно, позитивно влияет на развитие субъектов Российской Федерации.

Необходимо учитывать при этом, что Российская Федерация является уникальным многонациональным образованием с большим количеством субъектов, статус, структура экономики, природно-географические условия которых имеют свою специфику.

Федеративная природа государства объективно ставит определенные пределы международной деятельности субъектов федерации, сохраняя тем самым приоритет в области внешней политики за федеральными органами власти. Вместе с тем, из международного опыта не менее очевидно, что пределы эти могут быть достаточно широкими, что позволяет субъектам федерации активно вступать во внешние связи с целью обеспечения региональных интересов. В соответствии с Конституцией (ст. 73) вне пределов ведения федерации и полномочий федерации по предметам совместного ведения федерации и ее субъектов последние обладают всей полнотой государственной власти.

Например, в соответствии со ст. 66 Конституции Российской Федерации статус Чувашской Республики определяется Конституцией Российской Федерации и Конституцией Чувашской Республики. Ст. 1 Конституции Чувашской Республики гласит: «Чувашская Республика – Чувашия есть республика (государство) в составе Российской Федерации». Обладая международной правосубъектностью, Чувашская Республика вправе быть участником различного рода международных и внешнеэкономических связей. В соответствии со ст. 12 Конституции Чувашской Республики Чувашская Республика в пределах полномочий, предоставленных Конституцией Российской Федерации, федеральным законодательством и договорами между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Чувашской Республики, осуществляет международные и внешнеэкономические связи, участвует в деятельности международных организаций.

Субъекты Российской Федерации, в соответствии со ст. 8 Федерального закона «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности», в пределах своей компетенции имеют право: проводить переговоры и заключать соглашения об осуществлении внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств. В настоящее время такие соглашения имеют место и на их основе успешно развивается сотрудничество Чувашской Республики с административно-территориальными образованиями ряда иностранных государств. В частности, в соответствии с Протоколом Iv заседания смешанной комиссии кабинета министров чувашской республики российской федерации и администрации тренчанского края словацкой республики по торгово-экономическому, научно - техническому и культурному сотрудничеству (30 октября 2007 года, г. Чебоксары). Стороны в пределах своей компетенции выражают намерение развивать долгосрочные и всесторонние экономические, научно-технические и культурные связи на принципах взаимной выгоды, взаимопонимания, уважения и доверия в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством Словацкой Республики; будут стремиться в пределах своей компетенции содействовать развитию торговли и сотрудничества между соответствующими промышленными предприятиями, сельскохозяйственными, исследовательскими и развивающими организациями, университетами и школами путем взаимного обмена специалистами, реализации представляющих взаимный интерес проектов, передачи «ноу-хау» и знаний. В соответствии с Памятной Запиской о встрече представителей Кабинета Министров Чувашской Республики Российской Федерации и Ассоциации Марке Россия Итальянской Республики (27 сентября 2005 года, г. Чебоксары) Стороны в рамках своей компетенции намерены осуществлять широкомасштабное взаимовыгодное сотрудничество во всех областях экономики в соответствии с законодательством Российской Федерации и законодательством Итальянской Республики; принимая во внимание состояние и перспективы развития экономических отношений между государствами Сторон, а также в рамках своей компетенции будут стремиться: способствовать в соответствии с законодательствами двух государств обмену информацией, в том числе о приоритетных направлениях развития, и поощрять участие деловых кругов в совместных проектах; поощрять инвестиционную деятельность, создание организаций с совместным капиталом, открытие представительств и филиалов компаний; сотрудничать в области образования и науки, расширять и укреплять связи между высшими учебными заведениями, научными организациями и учреждениями; способствовать осуществлению взаимных поездок и встреч делегаций специалистов по экономическим и техническим вопросам; информировать и поощрять участие в ярмарках и выставках, организацию деловых мероприятий, семинаров, симпозиумов и конференций.

Согласно Декларации о намерениях между Чувашской Республикой Российской Федерации и провинцией Манитоба Канады в области развития сельского хозяйства (6 октября 2005 года, г. Чебоксары) Стороны будут оказывать содействие друг другу в организации обмена торгово-экономическими делегациями с целью определения возможностей для взаимовыгодного сотрудничества в хозяйственной сфере; основываясь на результатах этого обмена делегациями и при взаимном согласии, Стороны разработают официальный документ - Соглашение о сотрудничестве, в котором будут подробно изложены интересы обеих Сторон по осуществлению конкретных проектов в области агропромышленного комплекса.

Кроме указанных выше документов принят и действует еще ряд документов: Протокол о намерениях между Правительством Чувашской Республики Российской Федерации и Администрацией области Пьемонт Итальянской Республики  (18 октября 2004 года, г. Турин); Протокол о намерениях между Кабинетом Министров Чувашской Республики Российской Федерации и Администрацией области Венето Итальянской Республики (27 октября 2005 года, г. Венеция); Протокол о намерениях между Кабинетом Министров Чувашской Республики Российской Федерации и Администрацией Краловеградецкого края Чешской Республики по торгово-экономическому и культурному сотрудничеству (3 апреля 2009 года, г. Градец Кралове); Меморандум взаимоотношений и сотрудничества между Кабинетом Министров Чувашской Республики и компанией ROCA GROUP (Королевство Испания) по реализации проекта «Создание производства санитарных изделий» в г. Новочебоксарске Чувашской Республики (21 февраля 2012 года); Протокол совместного совещания рабочей группы по развитию и координации сотрудничества между Чувашской Республикой Российской Федерации и Республикой Беларусь (27 апреля 2012 года); Соглашение о взаимодействии между Федеральным агентством по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству и Кабинетом Министров Чувашской Республики (24 июня 2012 года).

Действует еще ряд документов по расширению сотрудничества:                   1) Соглашение о сотрудничестве между Чувашской Республикой Российской Федерации и провинцией Казвин Исламской Республики Иран (18 апреля 2013 года); 2) Протокол VII заседания Рабочей группы по координации и развитию сотрудничества между Республикой Беларусь и Чувашской Республикой Российской Федерации (28 июня 2013 года).

Как следует из Федерального закона от 4 января 1999 года № 4-ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации», такие связи могут осуществляться в том числе в форме соглашений, заключаемых органами субъектов с иностранными партнерами. В качестве иностранных партнеров могут выступать субъекты и административно-территориальные образования зарубежных государств. Кроме того, с согласия Правительства соглашения об осуществлении международных и внешнеэкономических связей могут заключаться субъектами и с органами власти иностранных государств (п. 1 ст. 1). Органы субъекта имеют право заключать такие соглашения только в пределах полномочий, определенных законодательством федерации и соответствующего субъекта. В Чувашской Республике, например, действуют: Соглашение о сотрудничестве между Министерством промышленности и энергетики Чувашской Республики и Государственным комитетом по стандартизации Республики Беларусь (31 октября 2007 года); Соглашение о сотрудничестве между Национальным центром маркетинга и конъюнктуры цен Министерства иностранных дел Республики Беларусь и Министерством промышленности и энергетики Чувашской Республики Российской Федерации (30 октября 2007 года, г. Минск). 

В настоящее время в Чувашской Республике разработана и действует целевая программа «Государственное стимулирование развития внешнеэкономической и инвестиционной деятельности в Чувашской Республике на 2010-2020 годы», целями которой являются: совершенствование и развитие внешнеэкономических связей организаций, осуществляющих свою деятельность на территории Чувашской Республики, обеспечение условий для вовлечения их в систему мирового разделения труда; создание максимально благоприятных и стабильных условий, способствующих активному притоку инвестиционных ресурсов в экономику республики на основе комплексной и эффективной поддержки организаций, привлекающих инвестиции. При разработке Программы регламентирующими документами являлись федеральные законы «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации», «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности», «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений», Закон Чувашской Республики «О государственной поддержке инвестиционной деятельности в Чувашской Республике». В программе отмечается, что на протяжении последних лет прослеживается устойчивое динамичное развитие экономики Чувашской Республики. Внешнеэкономическое сотрудничество, выступающее дополнительным фактором развития хозяйственного комплекса республики, также развивается поступательными темпами. Но, несмотря на положительную динамику, ряд факторов продолжает оказывать негативное влияние на развитие внешнеэкономической деятельности, в числе которых отмечается и несовершенство нормативной правовой базы. Поэтому для достижения поставленных в Программе целей необходимо решение следующих задач: формирование правовых, экономических, организационных и иных условий для дальнейшего развития инвестиционной деятельности и торгово-экономического сотрудничества республики с субъектами Российской Федерации и зарубежными странами; повышение конкурентоспособности продукции, стимулирование экспорта; формирование на внешнем рынке благоприятного имиджа Чувашской Республики; повышение инвестиционной активности организаций реального сектора экономики; развитие новых форм сотрудничества с использованием возможностей федеральных, международных инвестиционных фондов и программ, стимулирующих приток инвестиций в Чувашскую Республику.

Реализация мероприятий, предусмотренных Программой, осуществляется в 2010-2020 годах. Для реализации целей и задач Программы предполагается осуществить комплекс мероприятий , включая совершенствование нормативной правовой базы инвестиционной деятельности и деятельности, направленной на содействие развитию внешнеэкономических связей Чувашской Республики. Основными мероприятиями Программы являются: совершенствование нормативной правовой базы инвестиционной деятельности и деятельности, направленной на содействие развитию внешнеэкономических связей Чувашской Республики; создание благоприятных условий для продвижения товаров и услуг организаций на внешние рынки; организационная поддержка развития внешнеэкономической и инвестиционной деятельности; установление и развитие отношений с субъектами Российской Федерации, странами ближнего и дальнего зарубежья, взаимодействие с федеральными органами государственной власти, посольствами и торговыми представительствами иностранных государств в Российской Федерации и посольствами и торговыми представительствами Российской Федерации в зарубежных странах, международными организациями; организация и участие в торговых выставках, ярмарках, специализированных форумах (конференциях, семинарах и др.), мероприятиях международного и российского уровня; финансовая поддержка развития внешнеэкономической и инвестиционной деятельности; информационная поддержка развития внешнеэкономической и инвестиционной деятельности. Таким образом, глобализация и участие субъектов федерации в международных отношениях, а также несовершенство правовой базы участия субъектов федерации в международных и внешнеэкономических отношениях ставят ряд правовых проблем, среди которых основными являются: проведение оптимально возможного разграничения полномочий федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов федерации в сфере международных и внешнеэкономических связей; осуществление координации международной деятельности субъектов федерации в целях достижения единства в проведении внешней политики Российской Федерации как федеративного государства.

Следует отметить, что Федеральный закон «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» не разделяет понятия «международные связи» и «внешнеэкономические связи», что в свою очередь не позволяет четко определить те сферы общественных отношений, в рамках которых субъекты Российской Федерации могут самостоятельно осуществлять свою международную деятельность. Расширительное же толкование положений Федерального закона позволяет включить в категорию «иных областей» вопросы политического, военно-технического и дипломатического характера, что не раз становилось предметом разбирательства в судах по причине противоречия федеральному законодательству.

Например, согласно ст. 5 Закона Республики Коми от 22 декабря 1994 года № 15-РЗ «О культуре» следовало, что Республика Коми вправе вступать в отношения в области культуры с другими субъектами Российской Федерации, зарубежными странами, региональными (на территории Российской Федерации) и международными организациями. При этом Верховный суд Республики Коми указал, что согласно пункту «о» ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации координация международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Таким образом, нормативные акты Республики Коми, принятые (изданные) по указанному вопросу, не должны входить в противоречие с федеральным законодательством. По смыслу ч. 1 ст. 52 республиканского Закона, Республика Коми вправе заключать соглашения с субъектами и регионами Российской Федерации и зарубежными странами в рамках деятельности по определению политики и приоритетов культурных обменов Республики Коми, что не соответствует п. 1 ст. 1 Федерального закона от 4 января 1999 года № 4-ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации», устанавливающему, что субъекты Российской Федерации обладают правом на осуществление международных и внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств, а также на участие в деятельности международных организаций в рамках органов, созданных специально для этих целей. Субъекты Российской Федерации с согласия Правительства Российской Федерации могут осуществлять такие связи и с органами государственной власти иностранных государств6.

Предметом рассмотрения Верховным судом Республики Тыва стали положения Закона Республики Тыва «О туризме». В соответствии со ст. 20 Закона Республики Тыва «О туризме» в случае, если международным договором Республики Тыва в сфере туризма установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Законом, тс применяются правила международного договора.

Как указал Верховный суд Республики Тыва, положения ст. 20 Закона Республики Тыва в части слова «договоры» вошли в противоречие с федеральным законодательством по следующим основаниям. В силу пункта «к» ст. 72 Конституции Российской Федерации в ведении Российской Федерации находятся внешняя политика и международные отношения Российской Федерации, международные договоры Российской Федерации. Пунктом «о» части 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации отнесены координация международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации, выполнение международных договоров Российской Федерации. Согласно п. 1 ст. 1 Федерального закона «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» субъекты Российской Федерации в пределах полномочий, предоставленных им Конституцией Российской Федерации, федеральным законодательством и договорами между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации о разграничении предметов ведения и полномочий, обладают правом на осуществление международных и внешнеэкономических связей с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств, а также на участие в деятельности международных организаций в рамках органов, созданных специально для этой цели. Субъекты Российской Федерации с согласия Правительства Российской Федерации могут осуществлять такие связи и с органами государственной власти иностранных государств. Статьей 2 указанного Федерального закона предусмотрено, что органы государственной власти субъекта Российской Федерации в пределах полномочий, предоставленных Конституцией Российской Федерации, федеральным законодательством и законодательством субъектов Российской Федерации, имеют право на ведение переговоров с иностранными партнерами, указанными в п. 1 ст. настоящего Федерального закона, а также на заключение с ними соглашений об осуществлении международных и внешнеэкономических связей. Таким образом, Конституцией Российской Федерации и указанным федеральным законом предусмотрено право субъектов Российской Федерации на заключение с субъектами иностранных федеративных государств, административно-территориальными образованиями иностранных государств соглашений об осуществлении международных и внешнеэкономических связей. Заключение же международных договоров субъектами Российской Федерации федеральным законодательством не предусмотрено7.

Закон о государственном иммунитете Великобритании 1978 года предусматривает (ст. 14.1), что иммунитетом пользуются суверен или иной глава государства в его публичном качестве, правительство этого государства, департамент такого правительства. Закон об иммунитете иностранных государств США 1976 года указывает, что понятие «иностранное государство» включает в себя политическое подразделение иностранного государства или агентство или учреждение этого иностранного государства. Государственным иммунитетом наделено и государство в лице его органов, и его агентства. Образования, связанные со структурой правительства, рассматриваются в качестве государства (например, министерства)8.

Европейская конвенция 1972 года устанавливает, что любое образование, отдельное от государства и наделенное правоспособностью, не включается в понятие государства (даже при выполнении функций государственной службы). Такое образование может быть привлечено к суду другого государства как частное лицо, но не в отношении действий, совершенных во исполнение своих публичных функций. Конвенция закрепляет двойной критерий, по которому самостоятельные организации отделяются от государства: отдельное существование от исполнительных органов государства; способность предъявлять иски и отвечать по иску. Конвенция ООН 2005 года предоставляет иммунитет учреждениям или институциям государства либо другим образованиям «в той мере, в какой они правомочны совершать и фактически совершают действия в осуществление суверенной власти государства».

В соответствии с законодательством РФ и ее субъекты выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений – физическими и юридическими лицами (ст. 124 ГК РФ). К данным отношениям применяются нормы, касающиеся юридических лиц. Субъекты – самостоятельные участники гражданско-правовых отношений. Российская Федерация не отвечает по обязательствам ее субъектов, субъекты не отвечают по обязательствам друг друга и по обязательствам РФ (п.п. 4, 5 ст. 126 ГК РФ). Организации с государственным уставным капиталом являются самостоятельными юридическими лицами, не отвечают по обязательствам РФ, а Российская Федерация не отвечает по их обязательствам (п.п. 2, 3 ст. 126 ГК РФ).

Во внутренней правовой системе законодательство, а именно ст. 124 ГК РФ, закрепляет участие РФ, субъектов РФ, муниципальных образований в гражданско-правовых отношениях на равных началах с иными участниками этих отношений – гражданами и юридическими лицами.

Государство как суверен обладает свойствами, которые превращают его в особого субъекта гражданского права, а именно: 1) государство само принимает законы, которыми должны руководствоваться все остальные субъекты гражданского права; 2) государство может принимать административные акты, из которых возникают гражданско-правовые отношения независимо от воли другой стороны; 3) государство сохраняет властные функции даже тогда, когда оно вступает в построенные на началах равенства гражданско-правовые отношения; 4) государство пользуется иммунитетом. В отношениях, регулируемых частным правом, государство не обладает властными полномочиями. Здесь оно подчинено общим принципам гражданского права. Таким образом, происходит своеобразное «расщепление» личности государства в зависимости от природы отношений, в которых оно участвует. И, тем не менее, властная (публично-правовая) сущность государства дает о себе знать и в гражданском праве. Она выражается в особом характере государства как субъекта гражданского права, поскольку оно, будучи организацией, не признается тем не менее юридическим лицом. В этом специфика правового положения государства в российском гражданском праве, где классификация субъектов предстает как трехчленная – физические лица, юридические лица и особое лицо – государство. Подчеркивая особенность государства как субъекта частного права, его тем самым выводят из общего рада субъектов. Вместе с тем конструкция «особого лица» таит в себе и ряд проблем.

В международной практике широкое распространение получил термин «международное юридическое лицо». Этот термин применяется к юридическим лицам публичного права, которые созданы:

- непосредственно в силу международного соглашения (Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Европейское общество химической обработки облученных горючих материалов);

- на основании национального закона одного или более государств, принятого в соответствии с международным договором (Европейское общество по финансированию закупок железнодорожного оборудования («Еврофирма»), Банк международных расчетов (БМР).

Как правило, личный закон и личный статут международных юридических лиц установлены в соответствующем международном соглашении. Международные юридические лица – носители прав и обязанностей цивилистического характера, возникающих в международном обороте, обладают обособленным имуществом, могут от своего имени приобретать имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в качестве истцов или ответчиков по частноправовым спорам в правоприменительных органах.

Основная разновидность международных юридических лиц – международные организации. Понятие «международная организация» включает международные межправительственные (ММПО) и международные неправительственные (MHПO) организации. Международные организации – субъекты международного права особого рода. Они создаются для выполнения конкретных задач и могут вступать в те правоотношения, которые определены их функциями и задачами и соответствуют их уставу. Компетенция организации ограничена целями, во исполнение которых она создана.

Каждая организация обладает совокупностью прав и обязанностей, свойственных юридическому лицу, имеет частноправовой статус. Это международное юридическое лицо, созданное на основе международного договора, а не на основе национального законодательства. Статус организации как юридического лица закреплен в международно-правовых актах (ст. 104 Устава ООН; ст. 105 Конвенции о привилегиях и иммунитетах объединенных наций (г. Лейк-Саксесс, Нью-Йорк, 13 февраля 1946 года). В учредительных документах организаций фиксируется их гражданско-правовая правоспособность (ст. 104 Устава ООН; ст. 12 Устава ЮНЕСКО).

Государства – члены межправительственных организаций признают, что международные учреждения имеют статус юридических лиц. Например, Закон Великобритании о международных организациях 1981 года предусматривает, что на территории Великобритании в качестве юридического лица может действовать любая межправительственная организация, в том числе та, в которой Соединенное Королевство не участвует9.

Международная организация получает статус юридического лица с момента регистрации ее устава либо включения в реестр юридических лиц в государстве по месту нахождения ее штаб-квартиры, она обладает привилегиями и иммунитетами (собственности, от национальной юрисдикции, от применения национального права). Вступление организации в частноправовые отношения предполагает отказ от этих привилегий и иммунитетов. Международные организации как международные юридические лица имеют осложненный, двойственный правовой статус.

Ранее было принято считать, что личный закон международных организаций как субъектов гражданских правоотношений определяется на основе теории оседлости: международная организация – юридическое лицо права того государства, на чьей территории расположена ее штаб-квартира (НАТО – юридическое лицо бельгийского права, Совет Европы – юридическое лицо французского права). В настоящее время господствует иная точка зрения, согласно которой международные организации возникают в рамках международного правопорядка и получают качество юридического лица на основе международно-правовых норм. Следовательно, право, на основе которого возникает и действует международная организация, должно иметь международный характер; им не может быть  территориальное право местонахождения штаб-квартиры межправительственной организации или какой-либо другой системы муниципального права.

В Российской Федерации гражданско-процессуальная правоспособность международной организации устанавливается на основе международного договора, в соответствии с которым она создана, ее учредительных документов или соглашения с компетентным органом РФ (п. 3 ст. 400 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ)). Толкование этой нормы позволяет утверждать, что личный закон международной организации определяется не по праву страны места нахождения штаб-квартиры организации, а на основании международно-правовых актов.

Проблема регулирования деятельности международной организации национальным правом какого-либо государства возникает в случае: совершения гражданско-правовых сделок; заключения трудовых контрактов; представления документов организации в национальные компетентные органы.

Гражданско-правовые отношения международных организаций регламентируются посредством комбинированного правового комплекса. Составные элементы этого комплекса включают: нормы международного публичного права (положения международных соглашений о месте пребывания штаб-квартиры организации); внутреннее право международной организации (финансовые правила ООН); положения национального права (как правило, страны места пребывания штаб-квартиры организации), например земельный кадастр.

К сделкам с участием международных организаций могут применяться коллизионные привязки «закон места подписания акта» и «закон автономии воли». Эти традиционные коллизионные принципы в подобных сделках трактуются шире, чем при заключении контрактов между национальными юридическими лицами. Права и обязанности международной организации как юридического лица определяются международным правом, поэтому коллизионное регулирование гражданских правоотношений с участием международных организаций подчиняется не только национальному, но и международному праву.

В 1975 году Комитет по контрактам Секретариата ООН разработал Типовые правила и образцы контрактов для международных организаций системы ООН. В специальном заключении Юридического отдела Секретариата ООН 2002 года подчеркивается, что последней тенденцией в контрактной практике ООН «является стремление избежать, когда это возможно, ссылки на любое конкретно применяемое право, в особенности на любую внутригосударственную систему права». Наиболее приемлемой считается отсылка к внутреннему праву данной организации. Форма и порядок заключения контрактов международными организациями определяются на основе внутреннего права организации.

Генеральная коллизионная привязка договорных отношений – автономия воли сторон – применяется и к сделкам с участием международных организаций. Организации вправе подчинять свои контракты любому национальному праву, избранному по соглашению с партнером.

Международные организации обладают многими видами собственности: зданиями, имуществом, морскими судами, летательными аппаратами, автомобилями, банковскими вкладами, ценными бумагами. На это имущество не может быть наложен арест, оно не может быть конфисковано, национализировано, экспроприировано и т.п. Собственность международных организаций не подлежит публичной продаже или иным действиям подобного характера, предусмотренным национальным законодательством. Иммунитет собственности международных организаций предусмотрен во многих международных соглашениях: Конвенция о привилегиях и иммунитетах объединенных наций устанавливает, что имущество и активы ООН не подлежат обыску, реквизиции, конфискации и какой-либо иной форме вмешательства путем исполнительных, административных и судебных действий.

Право собственности международной организации закрепляется в договоре организации с государством ее места пребывания (соглашения между ООН и Швейцарией, между Францией и ЮНЕСКО). Международный характер собственности межправительственных организаций порождает специфические коллизионные проблемы. Исходное начало коллизионного регулирования права собственности – закон места нахождения вещи. Международный характер собственности требует трансформации общей коллизионной привязки в специальные – место нахождения штаб-квартиры организации, место регистрации собственности, место нахождения вещи в международном районе. Трансформация традиционных коллизионных принципов означает применение к регулированию права собственности международной организации внутренних правил самой организации.

Согласно Соглашению между ООН и Правительством Швейцарии ООН владеет в Женеве (район Ариана) строениями, может возводить здания и сооружения для своих нужд, но право собственности на землю остается у кантона Женева. Другие организации – МОТ, ВОЗ, ВМО – в этом же районе владеют землей и строениями. ЮНЕСКО заключила договор с Правительством Франции о земельной аренде на 99 лет. Строения, возводимые на этой земле, принадлежат организации, которая имеет право заключать договоры субаренды, передавать часть земли другим специализированным учреждениям ООН, сдавать помещения внаем.

Во второй половине 60-х гг. XX века правовой режим собственности международных организаций изменился: из договоров организаций с государствами их места нахождения исключаются положения о применении национального права. В настоящее время большинство соглашений о штаб-квартирах международных организаций не предусматривают обязательного применения к гражданско-правовым соглашениям организаций и к их собственности национального права государства места нахождения штаб-квартиры (в соглашениях между ФАО и Италией, ИКАО и Канадой).

1.2. Особенности правового статуса государства как субъекта международного частного права

В системе международных отношений центральное место занимает государство. Суверенитет как имманентно присущее государству качество делает его не только основным, но и принципиально отличным субъектом как международного, так и внутреннего права. Во внутренней сфере в силу своей властной природы оно является главным субъектом в системе публично-правовых отношений. Но государство, как мы уже указывали, может быть и субъектом частноправовых отношений, которые характеризуются независимостью и равноправием субъектов, свободой их воли и неприкосновенностью частной собственности. С одной стороны, участие государства не меняет сущности частноправовых отношений, но, с другой - властная природа и суверенитет государства не могут не сказаться на его правовом положении.

В соответствии со ст. 124 ГК РФ Российская Федерация, субъекты Федерации, а также муниципальные образования участвуют в гражданско-правовых отношениях на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами. Из этой статьи следует три положения: государство может быть субъектом гражданско-правовых отношений; государство не пользуется никакими преимуществами и имеет те же права и обязанности, что и другие субъекты гражданско-правовых отношений; к государству по аналогии применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в этих отношениях (п. 2 ст. 124).

Государство часто становится участником трансграничных частноправовых отношений. Особенность правового режима государства как участника международной частноправовой деятельности заключается в его иммунитете от иностранной юрисдикции. Неподчинение одного государства юрисдикции другого никогда не означает полного отказа этого другого государства от своей юрисдикции. В отношении к иностранному государству не могут быть применены принудительные меры: по принудительному применению закона, по принудительному привлечению к суду и пр. Но это не означает полного правового беспредела, не означает, что иностранное государство может игнорировать право государства, на территории которого оно осуществляет деятельность. Напротив, Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года прямо предписывает всем государствам, его должностным лицам осуществлять свою деятельность в соответствии с законами государства, на территории которого они находятся, а также соблюдать местные традиции и обычаи. Иммунитет включает в себя лишь неприменение принудительных мер по осуществлению законов, административных распоряжений, судебных распоряжений и решений. Например, дело было инициировано жалобой № 36703/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Борисовичем Олейниковым (далее - заявитель) 2 сентября 2004 года10. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным. 10 января 2008 года председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с п. 1 ст. 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Заявитель родился в 1946 году и проживает в Хабаровске. 19 мая 1997 года заявитель одолжил Хабаровскому отделению торгового представительства Посольства Корейской Народно-Демократической Республики (далее - торговое представительство КНДР) 1 500 долларов США. Эта сумма должна была быть возвращена 29 мая 1997 года. В расписке от 19 мая 1997 года на бланке торгового представительства КНДР, подписанной Чхе Гым Чером, указывалось следующее: «Настоящая расписка выдана президенту частной компании «Лорд ВБ Олейников» в том, что Хабаровское отделение торгового представительства Посольства КНДР получило взаймы 1 500 (одну тысячу пятьсот) долларов США в пересчете на рубли. Мы обязуемся возвратить долг не позднее 29 мая и передаем в залог автомобиль «Тойота Камри», регистрационный № ХББ 1799, двигатель № 0073653, шасси № 0062459, совместно с комплектом документов на автомобиль. В случае невозвращения долга в указанный срок мы выплатим 1% за каждый день задержки».

После того, как торговое представительство КНДР уклонилось от возвращения долга, в 1999 - 2000 годах заявитель направил несколько претензий, оставленных без ответа. Адвокат заявителя также направил претензию в торговое представительство КНДР 13 апреля 2001 года и в Посольство КНДР 27 апреля 2001 года, которые тоже были оставлены без ответа.

11 сентября 2001 года адвокат заявителя направил письмо в Министерство иностранных дел РФ  с просьбой о содействии в разрешении вопроса. 29 января 2002 года Министерство иностранных дел РФ ответило заявителю, что торговое представительство КНДР является подразделением Посольства КНДР и, следовательно, органом КНДР, действующим от ее имени. Таким образом, торговое представительство КНДР пользовалось иммунитетом от судебного преследования и ареста или исполнительных действий в соответствии со ст. 435 ГПК 1964 года. Министерство иностранных дел РФ рекомендовало заявителю в случае обращения в суд получить согласие на рассмотрение дела от компетентного органа КНДР. 8 июля 2002 года заявитель написал в Посольство КНДР и просил его согласия на рассмотрение его требования к торговому представительству КНДР национальными судами. Письмо было получено посольством 19 июля 2002 года. Заявитель не получил ответа.

В неустановленную дату заявитель подал исковое заявление в Верховный Суд Российской Федерации. 21 февраля 2003 года Верховный Суд возвратил исковое заявление без рассмотрения на том основании, что оно должно было быть подано в районный суд. 9 февраля 2004 года заявитель предъявил иск к КНДР в Индустриальный районный суд г. Хабаровска. Он требовал возвращения долга с процентами. Кроме того, он утверждал, что Россия несет ответственность за действия иностранных дипломатов на своей территории. 12 февраля 2004 года районный суд возвратил исковое заявление без рассмотрения на том основании, что в соответствии со ст. 401 ГПК РФ 2002 года иск к иностранному государству может быть предъявлен лишь с согласия его компетентных органов. Заявитель подал жалобу.

16 марта 2004 года Хабаровский краевой суд оставил определение без изменения. Суд указал: «Торговое отделение КНДР является подразделением торгового представительства КНДР в России, правовой статус которого регулируется Приложением к Договору о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 года. Согласно ст. 2 Приложения торговое представительство является органом государства (КНДР), действующим от его имени. Таким образом, принимая во внимание равенство государств как принцип международного права, торговое представительство в качестве органа публичной власти суверенного государства имеет право на судебный иммунитет, а также на иммунитет от мер обеспечения иска и исполнения. Указанные иммунитеты основаны на государственном суверенитете, который не позволяет государству являться объектом принудительных мер любого рода.

Принцип судебного иммунитета иностранного государства воплощен в п. 1 ст. 401 ГПК РФ, согласно которому предъявление в суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом. Таким образом, лицо может предъявить иск к иностранному государству только с предварительного согласия государства. Если к исковому заявлению против иностранного государства не прилагаются документы, подтверждающие его согласие на рассмотрение дела в суде, судебное разбирательство не может быть возбуждено. Поскольку В.Б. Олейников не предоставил документов, подтверждающих согласие КНДР на рассмотрение спора в суде, совместно с его исковым заявлением, судья не принял исковое заявление из-за наличия препятствий для предъявления такого требования в суд. Поскольку указанное препятствие не является абсолютным, судья на законных основаниях возвратил исковое заявление В.Б. Олейникову, указав, как могут быть устранены обстоятельства, препятствующие возбуждению разбирательства.

Доводы В.Б. Олейникова о том, что Посольство КНДР не желает отвечать на его запросы и запросы его адвоката и уклоняется от возвращения долга, на основании чего он полагает, что суд или судья должны запрашивать согласие КНДР на рассмотрение дела, не могут рассматриваться как основания для отмены определения районного суда, так как они противоречат положениям международного Договора между СССР и КНДР от 22 июня 1960 года и п. 1 ст. 401 ГПК РФ.

ГК РФ содержит ссылку на закон об иммунитете государства, который до настоящего времени не принят. Таким образом, суды должны разрешать вопрос на основании применимых процессуальных кодексов со ссылкой на положения различных двусторонних и многосторонних договоров. Ст. 435 ГПК 1964 года, действовавшего до 1 февраля 2003 года, исходившая из абсолютного иммунитета, в соответствующей части предусматривала следующее: «Предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящееся в СССР, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства». Пункт 1 ст. 401 ГПК РФ 2002 года, действующего с 1 февраля 2003 года, подтвердил абсолютный иммунитет иностранного государства. Он предусматривает следующее: «Предъявление в суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом».

Пункт 1 ст. 213 АПК РФ 1995 года, действовавшего до 1 сентября 2002 года, предусматривал абсолютный иммунитет: «Предъявление в арбитражном суде иска к иностранному государству, привлечение его в качестве третьего лица к участию в деле, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к нему других мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения решения арбитражного суда допускаются лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено федеральными законами или международными договорами Российской Федерации».

Ст. 251 АПК РФ 2002 года, действующего с 1 сентября 2002 года, предусматривает ограниченный иммунитет. Она устанавливает следующее: «Иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетом по отношению к предъявленному к нему иску в арбитражном суде в Российской Федерации, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения судебного акта арбитражного суда допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации или федеральным законом. Судебный иммунитет международных организаций определяется международным договором Российской Федерации и федеральным законом. Отказ от судебного иммунитета должен быть произведен в порядке, предусмотренном законом иностранного государства или правилами международной организации. В этом случае арбитражный суд рассматривает дело в порядке, установленном настоящим Кодексом». Ст. 15 Конституции в соответствующей части предусматривает следующее: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора».

Статья 435 ГПК 1964 года была проверена Конституционным Судом в Определении от 2 ноября 2000 года. Заявительница Калашникова, бывшая специалистка информационной службы Посольства США в Российской Федерации, была уволена на основании п. 2 ч. 1 ст. 33 КЗоТ РФ, предусматривавшего расторжение трудового договора в связи с обнаружившимся несоответствием работника занимаемой должности или выполняемой работе вследствие недостаточной квалификации либо состояния здоровья, препятствующих продолжению данной работы11. После увольнения она обратилась в суд с требованием о восстановлении на работе и оплате вынужденного прогула. Определением от 27 марта 2000 года суд первой инстанции отклонил ее иск со ссылкой на п. 1 ст. 435 ГПК 1964 года, поскольку истица не предоставила доказательств согласия США с юрисдикцией суда. Московский городской суд оставил решение без изменения. В своей жалобе в Конституционный Суд Калашникова утверждала, что ст. 435 ГПК 1964 года нарушила ее конституционное право на судебную защиту.

Конституционный Суд РФ отметил, что право на индивидуальные трудовые споры закреплено в ст. 37 (ч. 4) Конституции Российской Федерации, и порядок рассмотрения трудовых споров о восстановлении на работе регламентируется гл. XIV КЗоТ РФ, тогда как применение норм ГПК РСФСР при разрешении таких трудовых споров носит субсидиарный характер, то есть, по сути, восполняет пробелы, существующие в процессуальных нормах трудового законодательства. Он также отметил, что целевое предназначение нормы п. 1 ст. 435 ГПК 1964 года - обеспечение иммунитета иностранного государства от юрисдикции Российской Федерации с учетом общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров Российской Федерации.

Конституционный Суд РФ нашел, что, «рассматривая дело Калашниковой, суды общей юрисдикции, не придав значения тому обстоятельству, что при ее увольнении работодатель - Посольство США как орган аккредитующего государства - применил законодательство Российской Федерации, и не истребовав у него необходимые документы, устранились от исследования вопроса, могло ли такое применение рассматриваться в качестве отказа США в данном конкретном случае от юрисдикционного иммунитета». В связи с этим Конституционный Суд РФ пришел к выводу о том, что «формальное применение ч. 1 ст. 435 ГПК РСФСР 1964 года судами общей юрисдикции, отказавшими на ее основании в принятии искового заявления М.С. Калашниковой, привело к недопустимому ограничению права заявительницы на индивидуальный трудовой спор и тем самым - к нарушению закрепленного ст. 46 (ч. 1) Конституции Российской Федерации права на судебную защиту»12.

Однако Конституционный Суд РФ не рассмотрел дело Калашниковой по существу. Он решил, что ее права были нарушены не ч. 1 ст. 435 ГПК 1964 года, а вынесенными на ее основе правоприменительными решениями, которые не относятся к его компетенции. В то же время Конституционный Суд РФ указал, что статья подлежит применению «с учетом правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении».

Применение правила иммунитета государств в арбитражном процессе было рассмотрено Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ в Информационном письме от 18 января 2001 года13. Информационными письмами Высший Арбитражный Суд РФ дал нижестоящим судам указания о толковании и применении законодательства страны. Информационное письмо прежде всего ссылается на дело, в котором российская строительная компания предъявила в арбитражный суд иск к посольству иностранного государства о взыскании задолженности за выполненные подрядные работы по строительству гостиницы при этом посольстве в Москве. Решением арбитражного суда исковое требование было удовлетворено. Высший Арбитражный Суд РФ отменил решение и возвратил дело на новое рассмотрение. Арбитражному суду было предложено определить наличие иммунитета у органа иностранного государства (посольства), учитывая, что посольство вело строительство в целях осуществления публично-представительской, а не коммерческой деятельности иностранного государства в Российской Федерации, и, соответственно, рассмотреть вопрос о применении п. 1 ст. 213 АПК РФ 1995 года. На основании этого вывода в вышеупомянутом деле Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ дал следующую общую рекомендацию: «арбитражный суд прекращает производство по делу об инвестиционном споре, ответчиком по которому является иностранное государство, выступающее в качестве суверена».

Второе дело, упомянутое в данном Информационном письме, также затрагивало иностранное посольство и российскую строительную компанию, имевших спор, вытекающий из договора подряда. Однако в данном деле разбирательство было возбуждено посольством, а компания предъявила встречный иск. Суд кассационной инстанции указал, что после заявления исковых требований в арбитражный суд посольство утратило право ссылаться на иммунитет от российского судопроизводства в данном конкретном споре при предъявлении встречного иска. Рекомендация Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ в связи с данным делом сформулирована так: «арбитражный суд принимает иск по коммерческому спору, ответчиком в котором выступает лицо, наделенное международными иммунитетами»14.

ГК РФ (ст. 127) установлено, что особенности ответственности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств определяются законом об иммунитете государства и его собственности. Поэтому вряд ли правомерно включение в Федеральный закон ст. 8 об иммунитете собственности Российской Федерации, находящейся за рубежом. Кроме того, необходимо отметить, что в ст. 8 Федерального закона нашла свое отражение концепция абсолютного иммунитета иностранного государства и его собственности.

Эта концепция не находит своего подтверждения ни в законодательстве Российской Федерации (ст. 213 АПК РФ, ст.ст. 22 и 23 Федерального закона «О соглашениях о разделе продукции»), ни в международных договорах Российской Федерации (соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений). На наш взгляд, нельзя не учитывать, что в современных условиях абсолютный иммунитет практически нереализуем, а его использование в законодательстве Российской Федерации будет лишь препятствовать развитию гражданско-правовых отношений с участием государства.

После установления монополии внешней торговли в Советском Союзе Декретом о национализации внешней торговли от 22 апреля 1918 года государство через Министерство внешней торговли СССР и его предшественников осуществляло и контролировало внешнюю торговлю. Оно определило виды лиц, имеющих право участия во внешней торговле, и установило пределы их деятельности, такие как характер заключаемых ими сделок, товары, которыми они могли торговать и ввозные и вывозные объемы. Торговлю с зарубежными государствами осуществляли торговые представительства, являвшиеся органами Министерства внешней торговли. При осуществлении монополии внешней торговли Советский Союз заключал многочисленные договоры о правовом статусе советских торговых представительств в других странах. Договоры, заключаемые СССР с социалистическими государствами, предусматривали взаимное учреждение торговых представительств, как в следующем договоре, заключенном с КНДР. Согласно ст. 13 Договора о торговле и мореплавании между СССР и КНДР от 22 июня 1960 года, каждая из Договаривающихся Сторон может иметь в столице другой Договаривающейся Стороны свое торговое представительство, правовое положение которого будет определяться постановлениями Приложения к Договору. Согласно ст. 2 торговое представительство является составной частью посольства своего государства. Торговый представитель и его заместители пользуются всеми правами и привилегиями, присвоенными членам дипломатических представительств, а помещения, занимаемые торговым представительством и его отделениями, пользуются экстерриториальностью. Торговые представительства могут по соглашению обеих сторон открывать свои отделения. Приложение дополнительно предусматривает: «Торговое представительство действует от имени своего Правительства. Правительство несет ответственность лишь по внешнеторговым сделкам, которые будут заключены или гарантированы от имени торгового представительства в государстве его пребывания и подписаны уполномоченными на то лицами. Фамилии лиц, уполномоченных к правовым действиям от имени торгового представительства, а также сведения об объеме прав каждого из этих лиц в отношении подписания торговых обязательств торгового представительства, будут публиковаться в официальном органе государства пребывания. Торговое представительство будет пользоваться всеми принадлежащими суверенному государству иммунитетами, относящимися также и к внешней торговле, со следующими лишь изъятиями, на которые Стороны изъявляют свое согласие:

а) споры по внешнеторговым сделкам, заключенным или гарантированным торговым представительством в соответствии со статьей 3 на территории государства пребывания, подлежат, при отсутствии оговорки о третейском разбирательстве или об иной подсудности, рассмотрению судов этого государства. При этом вынесение судебных решений по процессуальному обеспечению исков не допускается;

б) принудительное исполнение вошедших в законную силу окончательных судебных решений, вынесенных против торгового представительства по упомянутым спорам, может иметь место, но лишь в отношении товаров и долговых требований торгового представительства».

Соответствующие положения Европейской конвенции об иммунитете государств 1972 года (далее - Базельская конвенция) предусматривают следующее: «При условии соблюдения положений ст. 5 Договаривающееся государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции в суде другого Договаривающегося государства, если судебное разбирательство связано с обязательством государства, которое в силу имеющегося соглашения должно быть осуществлено на территории государства, где происходит судебное разбирательство».

Российская Федерация не является стороной Базельской конвенции. В 1979 году Комиссии ООН по международному праву была поставлена задача кодификации и постепенного развития международного права в вопросах юрисдикционных иммунитетов государств и их собственности. В 1991 году Комиссия ООН по международному праву приняла Проект статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, основанный на ограниченном иммунитете, то есть различавшем акты суверенной власти (acte jure imperii) и акты частноправового характера (acte jure gestionis). В декабре 2004 года Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Она открыта для подписания 17 января 2005 года.

Заявитель жаловался на то, что отказ российских судов в рассмотрении его требования и уклонение КНДР от дачи согласия на рассмотрение иска российскими судами составили нарушение его прав, гарантированных ст. 6 Конвенции и ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Власти Российской Федерации выразили сомнение в том, что жалоба затрагивает «реальный и серьезный» спор. Они, во-первых, подчеркивали, что, поскольку спор затрагивал заем, обеспеченный залогом, неясно, почему заявитель не пытался продать заложенный автомобиль для возвращения суммы долга и даже не упоминал о нем в своей претензии. Во-вторых, в расписке от 19 мая 1997 года не указано, были ли денежные средства заняты для нужд Посольства КНДР или для личных нужд торгового советника. Власти Российской Федерации отметили редкость заимствования денежных средств иностранным государством у частного лица. В-третьих, процент за несвоевременный возврат займа был слишком велик. Власти Российской Федерации также подчеркивали, что текст расписки содержал многочисленные ошибки написания, ставившие под сомнение ее подлинность, а также что трудно определить подлинность бланка и печати. Наконец, власти Российской Федерации указали, что заявитель обратился в суды через шесть лет после предполагаемой неуплаты долга - после истечения трехлетнего срока исковой давности, предусмотренного законом. По их мнению, это свидетельствовало об отсутствии с его стороны реального стремления к погашению предполагаемой задолженности.

Что касается существа жалобы, власти Российской Федерации утверждали, что решения судов страны отражали общепризнанные нормы и принципы международного права. В то время как принцип ограниченного иммунитета принят рядом государств, он не является универсальным, и, следовательно, применение абсолютного иммунитета относилось к пределам усмотрения государства.

Заявитель поддержал свою жалобу. Он указывал, что договор займа был заключен сторонами добровольно и, что расписка являлась подлинной. По его мнению, утверждение властей Российской Федерации о чрезмерной выгодности сделки для заявителя было «необоснованно». Что касается довода властей Российской Федерации об уклонении заявителя от продажи автомобиля, он отметил, что залог автомобиля «не соответствовал российскому законодательству или реальным фактам». Заявитель указал, что торговое представительство КНДР предложило в залог автомобиль, изготовленный в 1970 году. Вместе с тем осуществление залога было невозможно, поскольку в соответствии со ст. 339 ГК РФ соглашение о залоге в обеспечение другого договора подлежит нотариальному удостоверению. Таким образом, залог являлся ничтожным, а заявитель никогда не получал данный автомобиль. Что касается довода властей Российской Федерации относительно уклонения от обращения в суды до истечения трехлетнего срока исковой давности, заявитель утверждал, что до обращения в суды он пытался взыскать задолженность через различные органы КНДР и национальные органы.

Европейский Суд напоминает, что может рассматривать жалобы только против государств-участников Конвенции. В связи с тем, что КНДР не является стороной Конвенции, в этой части жалоба несовместима с положениями Конвенции в значении п. 3 ст. 35 Конвенции и подлежит отклонению в соответствии с п. 4 ст. 35 Конвенции.

Европейский Суд напоминает, что в соответствии с его последовательной прецедентной практикой для применимости гражданско-правового аспекта п. 1 ст. 6 Конвенции требуется наличие «реального и серьезного спора» относительно «гражданского права», который как минимум на уровне доказуемости может считаться признаваемым национальным законодательством. Отсюда следует, что требование, предъявляемое в суд для разрешения, должно считаться реальным и серьезным, если отсутствуют явные указания о противоположном, которые могут обусловить вывод о том, что требование является незначительным или необоснованным в ином отношении.

Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд признает, что требование, выдвинутое заявителем, имело гражданско-правовой характер, так как затрагивало погашение задолженности, вытекающей из договора займа, что составляет гражданско-правовую сделку. Европейский Суд также учитывает, что действительность договора займа не рассматривалась судами страны, которые возвратили иск заявителя без рассмотрения, сославшись на принцип иммунитета государства. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может подменять своими выводами выводы судов страны и в отсутствие этих выводов вынужден заключить, что спор являлся «реальным и серьезным», как того требует п. 1 ст. 6 Конвенции.

Европейский Суд отмечает, что жалоба в этой части не является явно необоснованной в значении подп. «a» п. 3 ст. 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

Европейский Суд напоминает, что право на справедливое разбирательство дела судом, гарантированное п. 1 ст. 6 Конвенции, подлежит толкованию в свете принципа верховенства права, требующего, чтобы все участники спора располагали эффективным судебным средством правовой защиты, позволяющим отстаивать свои гражданские права. Каждый имеет право предъявить в суд любое требование, относящееся к его гражданским правам и обязанностям. Таким образом, это положение воплощает «право на суд», в составе которого право на доступ к суду, а именно право на возбуждение дела судом по гражданским делам, представляет только один аспект. Тем не менее, право на суд не является абсолютным и может подвергаться ограничениям: они косвенно допускаются, поскольку право доступа в силу самой его природы требует регулирования государством. В этом отношении государства-участники располагают некими пределами усмотрения, хотя окончательное решение относительно соблюдения требований Конвенции принимает Европейский Суд. Он должен убедиться в том, что примененные ограничения не ограничивают и не уменьшают доступ к суду, предусмотренный для граждан, таким образом или в таком объеме, что в значительной мере сущность этого права будет умалена. Кроме того, ограничение совместимо с п. 1 ст. 6 Конвенции только в том случае, когда оно преследует законную цель и существует разумная соразмерность между используемыми средствами и преследуемой законной целью.

В то же время Конвенция подлежит толкованию с учетом норм, содержащихся в Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года, подпункт «c» п. 3 ст. 31 которой предусматривает, что наряду с контекстом учитываются «любые соответствующие нормы международного права, применяемые в отношениях между участниками». Конвенция, включая ее ст. 6, не может толковаться в вакууме. Поэтому Европейский Суд должен учитывать специальный характер Конвенции как правозащитного договора и принимать также во внимание относимые нормы международного права, включая касающиеся использования государственного иммунитета. Отсюда следует, что меры, принятые Высокой Договаривающейся Стороной, отражающие общепризнанные нормы публичного международного права о государственном иммунитете, в принципе не могут рассматриваться как устанавливающие непропорциональное ограничение права доступа к суду, предусмотренного в п. 1 ст. 6 Конвенции. Поскольку право доступа к суду является неотъемлемой частью гарантии справедливого судебного разбирательства в этой статье, некоторые ограничения доступа также должны рассматриваться как неотъемлемые, и примером являются ограничения, принятые сообществом наций в составе правила государственного иммунитета. Кроме того, следует помнить, что Конвенция должна гарантировать права, которые являются практическими и эффективными, а не теоретическими и иллюзорными. Это особенно верно в отношении права на доступ к суду с учетом важности в демократическом обществе права на справедливое разбирательство дела. Таким образом, в делах, в которых применение правила об иммунитете государства от юрисдикции ограничивает осуществление права доступа к суду, Европейский Суд должен удостовериться в том, оправдывали ли обстоятельства дела подобное ограничение.

Европейский Суд также напоминает, что это ограничение должно преследовать законную цель и что государственный иммунитет введен международным правом с учетом принципа par in parem non habet imperium, в силу которого одно государство не может относиться к юрисдикции другого. Вместе с тем оспариваемое ограничение должно быть также пропорционально преследуемой цели. В этой связи Европейский Суд отмечает, что применение абсолютного иммунитета государства за последние годы явно размывается, в частности, после принятия Конвенции о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности Генеральной Ассамблеей ООН в 2004 году.

Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле заявитель предъявил иск к КНДР в российских судах общей юрисдикции, требуя взыскания задолженности с процентами на основании расписки от 19 мая 1997 года, выданной торговым представительством КНДР в связи с тем, что Хабаровский отдел торгового представителя Посольства КНДР занял у заявителя определенную сумму. Окончательным решением от 16 марта 2004 года Хабаровский краевой суд оставил требование заявителя без рассмотрения, применив статью 401 ГПК 2002 года, предусматривающую абсолютный иммунитет иностранного государства в российских судах.

Европейский Суд должен, прежде всего, рассмотреть вопрос о том, преследовало ли ограничение законную цель. С учетом изложенного в § 60 Постановления Европейский Суд полагает, что предоставление иммунитета государству в настоящем деле преследовало законную цель соблюдения международного права для поддержания международной вежливости и хороших отношений между государствами за счет соблюдения суверенитета другого государства. Таким образом, следует рассмотреть вопрос о том, было ли оспариваемое ограничение права заявителя на доступ к суду пропорциональным преследуемой цели.

Как указывал Европейский Суд в ранее рассмотренных делах, Проект статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности Комиссии ООН по международному праву 1991 года, сейчас воплощенный в Конвенции 2004 года, применяется в соответствии с обычным международным правом, даже если данное государство не ратифицировало эту Конвенцию, если не воспротивилось ей. Российская Федерация не ратифицировала ее, но и не воспротивилась ей, подписав Конвенцию 1 декабря 2006 года. Кроме того, еще до подписания Конвенции Российской Федерацией, представляется, что она приняла ограниченный иммунитет как принцип обычного международного права. В частности, Президент России дважды, в заключении от 13 мая 1998 года и письме от 23 июня 1999 года, прямо указывал, что ограниченный иммунитет составляет обычную норму международного права, а принцип абсолютного иммунитета является устаревшим15. Вместе с тем два высших судебных органа, Конституционный и Высший Арбитражный Суды России, также высказались по вопросу государственного иммунитета. В Определении от 2 ноября 2000 года Конституционный Суд РФ указал, что формальное применение ч. 1 ст. 435 ГПК РСФСР 1964 года судами общей юрисдикции привело к недопустимому ограничению права заявительницы на судебную защиту, и поручил судам проверить возможность подразумеваемого отказа от иммунитета иностранного государства, а в Информационном письме от 18 января 2001 года. Высший Арбитражный Суд недвусмысленно рекомендовал нижестоящим судам применять ограниченный иммунитет, несмотря на то, что абсолютный иммунитет был предусмотрен действовавшим в то время Арбитражным процессуальным кодексом 1995 года. В то же время статья 251 АПК РФ 2002 года, предусматривает применение в арбитражных судах принципа ограниченного иммунитета. Следовательно, возможно утверждать, что положения Проекта статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности Комиссии ООН по международному праву 1991 года и Конвенции 2004 года применяются к государству-ответчику в соответствии с обычным международным правом.

Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле Хабаровский краевой суд в последней инстанции возвратил иск заявителя к КНДР 16 марта 2004 года без рассмотрения, применив бланкетный запрет на предъявление требований к иностранным государствам, предусмотренный ст. 401 ГПК РФ 2002 года. Краевой суд, в частности, отметил, что «лицо может предъявить иск к иностранному государству только с предварительного согласия государства».

С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что, отклоняя иск заявителя без рассмотрения по существу спора и без указания относимых и достаточных мотивов, несмотря на применимые положения международного права, российские суды не смогли обеспечить разумное соотношение пропорциональности. Соответственно, суды страны умалили существо права заявителя на доступ к суду. Следовательно, имело место нарушение требований п. 1 ст. 6 Конвенции. Заявитель жаловался на то, что отказ российских судов в рассмотрении его иска также нарушил его права, гарантированные ст. 1 Протокола № 1, которая предусматривает следующее: «Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов».

Насколько жалоба направлена против КНДР, последняя не является стороной Конвенции, поэтому жалоба в этой части несовместима с положениями Конвенции ratione personae в значении п. 3 ст. 35 Конвенции и подлежит отклонению в соответствии с п. 4 ст. 35 Конвенции. Насколько жалоба подана против Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что Россия не может нести ответственность за предполагаемое уклонение торгового представительства КНДР от исполнения долгового обязательства. Насколько жалоба касается уклонения российских судов от рассмотрения иска заявителя, она была рассмотрена выше в свете ст. 6 Конвенции. Европейский Суд не усматривает вопросов, которые подлежали бы рассмотрению в значении ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции. Соответственно, в этой части жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с п.п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

Итак, особенность правового положения государства как субъекта частноправовых отношений международного характера сводится к его праву на иммунитет. Причем важно подчеркнуть, что далеко не во всех случаях участия государства в международных частноправовых отношениях оно обладает правом на иммунитет. Об этом праве можно говорить лишь тогда, когда данное частное правоотношение каким-либо образом связано с территориальной юрисдикцией иностранного государства: или спор должен быть рассмотрен в иностранном судебном органе, или имущество, на которое нужно наложить арест, находится на территории иностранного государства, или трудовой договор с иностранцем осуществляется на территории иностранного государства и т.д.

Следует подчеркнуть, что вопрос об иммунитете возникает только в связи с иностранной юрисдикцией. Если частноправовое отношение, осложненное иностранным элементом, стороной которого является государство, осуществляется на территории этого же государства, то в случае возникновения спора он рассматривается правоприменительными органами этого государства на общих основаниях и вопрос об иммунитете не встает.

1.3. Международные частноправовые отношения с участием государства: понятие, виды содержание

Международными частноправовыми отношениями являются основанные на равенстве сторон имущественные и неимущественные отношения с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц, либо осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случае, когда объект частных прав находиться за границей.

Как мы уже отмечали, государство, совершая гражданско-правовые сделки, тем самым не перестает быть сувереном, не подчиняется воле другого государства, не подчиняется иностранному праву без согласия, выраженного в надлежащем порядке. Существует, таким образом, презумпция, что обязательственные отношения иностранного государства подчиняются только законам этого государства.

В науке и практике были сформулированы доктрины, направленные против самого принципа, по которому государство по сделкам подчиняется лишь собственному праву. Данный вопрос был вызван обязательствами из государственных облигационных займов, размещенных за пределами государства - эмитента. Возникающие из такого рода займов отношения между государством и иностранными держателями облигаций до недавнего времени считались подчиненными законам того государства, которое выпустило заем, поскольку иное не вытекало из содержания облигаций. На этом основании Постоянная палата международного правосудия в Гааге 12 июня 1929 года, слушая дела о займах югославского правительства и бразильского правительства, размещенных среди французских граждан, признала (в двух соответствующих решениях), что вопрос о силе золотой оговорки по этим займам подчинен соответственно законам Югославии или Бразилии (а не французскому законодательству), ибо «к особенностям суверенного государства относится то, что оно не предполагается подчинившим существо и действительность своих обязательств иному закону, нежели своему собственному»16.

Отступления от этой точки зрения начались с решения британской палаты лордов от 15 марта 1937 года. Речь шла о займе британского правительства, выпущенном в 1917 году в США; по условиям займа капитал и проценты подлежали оплате в Нью-Йорке в определенной сумме золотых долларов (стандартных веса и пробы), существовавших в 1917 году, либо по желанию держателя в Лондоне в фунтах стерлингов по паритету: 4,86 1/2 доллара равна 1 фунту стерлингов. Это была так называемая золотая оговорка, направленная на стабилизацию ценностного содержания облигационного долга. В 1933-1934 гг. золотое содержание доллара было снижено законами США на 40%. Истец требовал платежа с соблюдением золотой оговорки. Британское правительство, ссылаясь на закон США об аннулировании золотой оговорки от 5 июня 1933 года, отстаивало платеж по номиналу в обесцененных фунтах стерлингов или в долларах. Апелляционная инстанция исходила из того, что американский закон в приведенном деле не может быть применен: «Если исходить из всей совокупности обстоятельств по делу, то надлежало бы считать, что речь идет о контракте, подчиненном закону США. Но в данном случае надо принять во внимание наличие отношений между сувереном и частным лицом, к которому обычные коллизионные критерии неприменимы». Палата лордов в названном решении 1937 года, отступив от традиционного принципа, подчинила обязательства британской казны американскому закону об аннулировании золотой оговорки для того, чтобы добиться снижения задолженности британского фиска»17.

В тех же целях Верховный суд Швеции 30 января 1937 года и Верховный суд Норвегии 8 декабря 1937 года подчинили свои выраженные в золотых долларах займы американскому законодательству18.

Советская доктрина, исходя из принципа государственного суверенитета, не отступала от начала, согласно которому государство, совершая гражданско-правовые сделки, подчиняется лишь собственной юрисдикции и собственному праву.

Вопрос о праве, применимом к гражданско-правовым отношениям, в которые вступает государство, не исчерпывается тем, что сказано выше о презумпции применения к таким отношениям собственного внутреннего права этого государства. В договорах государства с иностранными компаниями - юридическими лицами иностранного государства чаще, чем в обычных контрактах между субъектами гражданского права, встречаются условия о «выборе закона»19. Принцип автономии воли применительно к такого рода договорам должен быть признан без ограничений20.

В практике концессионных договоров и других соглашений государства с иностранными компаниями взамен привязки соглашений к внутреннему праву какой- либо страны встречаются ссылки на международное право, или условия о подчинении договора общим нормам права «цивилизованных народов», или другие подобные формулировки, направленные на то, чтобы вывести данные отношения из сферы национального права какой-либо страны. Они могут иметь эффект, поскольку споры передаются арбитражному разбирательству и притом такому арбитражу, который компетентен разрешать споры непосредственно «по началам справедливости», не будучи связан материальными нормами какой-либо внутренней правовой системы.

Попыткой ниспровергнуть принцип, по которому гражданско-правовые сделки государства подчинены, в сущности, его собственному внутреннему праву, является доктрина, согласно которой концессия, предоставленная государством иностранной частной компании, объявляется международным договором или «квази-международным актом», порождающим для предоставившего концессию государства международные обязательства. Эта доктрина ныне направлена против государств, возникших в процессе ликвидации колониализма и стремящихся путем национализации предприятий, принадлежавших иностранным монополиям, и путем досрочного прекращения концессий, предоставленных монополиям в колониальный период, обрести экономическую самостоятельность, вырваться из тисков иностранной эксплуатации: досрочное прекращение концессии объявляется нарушением международно-правовых обязательств национализирующего государства. Далее мы вновь вернемся к рассмотрению этих необоснованных попыток превратить внутренний акт государства (концессию) в международный договор21.

Комиссия международного права ООН на XI сессии приняла следующее решение: «Соглашение, в котором только один из участников является государством (или иным субъектом международного права, обладающим правом вступать в международные договоры), а другой - частное лицо, физическое или юридическое, никогда не является международным договором или международным соглашением, как бы оно их с внешней стороны ни напоминало»22.

Самыми характерными гражданско-правовыми сделками с участием государства являются компенсационные соглашения (о концессии, о разделе продукции, сервисные соглашения). Компенсационные соглашения представляют собой внешнеторговые сделки и относятся к сфере действия международного частного права, но обладают серьезной спецификой в силу участия государства и связи с межправительственными соглашениями. Компенсационные соглашения – это долгосрочные крупномасштабные проекты, объекты которых находятся на территории принимающего государства. Возникающие по таким сделкам правоотношения характеризуются как «диагональные» – отношения властно-невластного характера (между государством и его частным иностранным партнером).

Особое место в системе внешнеэкономических сделок занимает договор концессии. Традиционная концессия представляет собой договор, в соответствии с которым государство на возмездной и срочной основе предоставляет иностранным инвесторам исключительные права на осуществление какой-либо деятельности и передает ему право собственности на продажу или доходы, полученные в результате этой деятельности. Концессия основана на уступке прав. Запрещено одностороннее изменение условий концессионного договора, если иное не предусмотрено в самом договоре.

Концессионные соглашения можно разделить:

- на концессии в области недропользования: концедент передает концессионеру право эксплуатации определенного участка недр в обмен на концессионную плату. Концессия представляет собой уступку права государством на поиск и освоение природных ресурсов. Добытые иностранным инвестором природные ресурсы принадлежат ему на праве собственности. Во многих государствах (Венгрия, Великобритания, Норвегия) порядок предоставления концессий регулируется в специальном законодательстве;

- на концессии в области инфраструктуры – правовые механизмы передачи государством в управление частному бизнесу объектов экономической и социальной инфраструктур, привлечения частного капитала к управлению экономикой. Стали популярной формой взаимодействия бизнеса и государства в 90-х гг. XX столетия в связи с сокращением роли государства в экономике и распространением теорий о большей эффективности исполнения отдельных государственных функций частными компаниями23.

В некоторых государствах (например, Мексике) основы функционирования концессионных механизмов определяются на уровне Конституции. Закреплена возможность предоставления концессий на определенные объекты, обозначены сферы хозяйственной деятельности, концессии в которых не допускаются. Концессионные механизмы используются в строительстве и эксплуатации железных дорог, портов и портовых сооружений, телекоммуникационных сетей. Мексиканское концессионное законодательство закрепляет фактическую невозможность переуступки прав по концессионному соглашению, ограничения на получение концессии иностранными инвесторами. Иностранные лица могут стать концессионерами в исключительном порядке, если они заключили специальное соглашение. Действует «оговорка Кальво» – иностранец в отношении предоставленной собственности подчиняется только мексиканскому закону и не вправе претендовать на защиту своего правительства24.

В соответствии с Федеральным законом от 21 июля 2005 года № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях» концессионер обязуется за свой счет создать или реконструировать определенное недвижимое имущество (объект концессионного соглашения), право собственности на которое принадлежит или будет принадлежать концеденту. Концессионер обязуется осуществлять деятельность с использованием объекта концессионного соглашения, а концедент обязуется предоставить концессионеру на срок, установленный соглашением, права владения и пользования объектом концессионного соглашения. Концедентом выступает Российская Федерация, от имени которой действует Правительство РФ или уполномоченный им орган; концессионерами могут выступать российские лица, иностранные индивидуальные предприниматели и юридические лица (ст. 5).

Объект концессионного соглашения – недвижимое имущество (автомобильные дороги, объекты транспорта, морские и речные порты, аэродромы, гидротехнические сооружения, объекты коммунального хозяйства, здравоохранения, образования, культуры, спорта). Закон о концессионных соглашениях направлен на регулирование инфраструктурных концессий и не применяется к «классическим» концессиям.

Природные ресурсы (участки недр) могут передаваться (уступаться) инвесторам по соглашениям о разделе продукции, предмет которых в трактовке российского законодателя отличается от предмета концессионного соглашения. В отечественной доктрине соглашение о разделе продукции рассматривается в качестве одной из форм договора концессии. Соглашение о разделе продукции – это договор, в соответствии с которым государство на возмездной и срочной основе предоставляет иностранному инвестору исключительные права на осуществление какой-либо деятельности. Основное отличие соглашений о разделе продукции от концессии: полученная в ходе хозяйственной деятельности продукция распределяется между государством и иностранным инвестором на условиях соглашения.

Согласно Федеральному закону от 30 декабря 1995 года № 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции» соглашение о разделе продукции – это договор между Российской Федерацией и инвестором, в соответствии с которым Россия предоставляет инвестору на возмездной основе и на определенный срок исключительные права на поиск, разведку, добычу минерального сырья на определенном участке недр и на ведение связанных с этим работ. Инвестор обязуется осуществить проведение этих работ за свой счет и на свой риск. Полученная продукция подлежит разделу между инвестором и государством. Инвесторами могут быть иностранные юридические лица или объединения юридических лиц. Сервисные соглашения с риском и без риска (контракты на предоставление услуг) – это договоры, в соответствии с которыми государство на срочной основе предоставляет иностранному инвестору право на осуществление конкретных видов работ и услуг, предусмотренных соглашением. Продукция, полученная в результате такой деятельности, остается в полной и исключительной собственности государства.

Государство всегда вправе изменять свое законодательство, что может привести к изменению правоотношений участников международной коммерческой деятельности. Во избежание таких ситуаций стороны включают в контракт стабилизационную оговорку («дедушкина оговорка» – grandfather's clause)25, т.е. условие, что к контракту будет применяться право, существующее на момент заключения сделки, и что изменения в законодательстве не будут распространяться на данный контракт.

Федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» предоставляет иностранному инвестору гарантии от неблагоприятного изменения законодательства. Если в России принимаются нормативные акты, которые ухудшают положение иностранного инвестора по сравнению с тем, которое существовало на дату начала финансирования инвестиционного проекта, то такие нормативные акты не применяются к инвестору в течение срока окупаемости проекта, но не более семи лет с начала финансирования. «Дедушкина оговорка» не применяется, если изменения в законодательство вносятся в целях защиты конституционного строя, здоровья, нравственности, прав других лиц, обороны и безопасности государства.

«Дедушкиной оговоркой» вправе воспользоваться только те иностранные инвесторы, которые реализуют приоритетные инвестиционные проекты: а) проекты, суммарный объем иностранных инвестиций в которые составляет не менее 1 млрд. руб.; б) проекты, в которых минимальная доля (вклад) иностранных инвесторов в уставном (складочном) капитале предприятия составляет не менее 100 млн. руб. В случае неисполнения иностранным инвестором своих обязательств по реализации приоритетных инвестиционных проектов он лишается льгот, предоставленных оговоркой, а сумма денежных средств, не уплаченных в результате ее действия, подлежит возврату в бюджет.

На практике реализация «дедушкиной оговорки» по Закону об иностранных инвестициях весьма проблематична, так как согласно Налоговому кодексу Российской Федерации любой вопрос налогообложения регулируется исключительно законодательством о налогах и сборах (ст. 1).

---

1 Демидов И.А. Государство как субъект международного частного права: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. – Саратов, 2005. – 30 с.

2 Силкина И.В. Иммунитет собственности государства от принудительных мер по обеспечению иска и по исполнению судебного решения: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2007. – 26 с.

3 Туманов Э.В. Современные тенденции развития иммунитета государства в трансграничных частноправовых отношениях: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2011. – 31 с.

4 Международное частное право: иностранное законодательство // Предисл. А.Л. Маковского; сост. и научн. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. – М.: Статут, 2000. – С. 605.

5 См.: Гражданское и торговое право зарубежных стран: учебное пособие / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. – М.: МЦФЭР, 2004. – С. 102 - 111.

6 См.: Решение Верховного Суда Республики Коми от 18 июня 2002 года № 3-25-2002 // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 07.11.2015).

7 См.: Решение Верховного Суда Республики Тыва от 13 июня 2007 года № 3-55/7 // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 07.11.2015).

8 См.: Международное частное право: учебник / И.В. Гетьман – Павлова. – Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Эксмо, 2009. – С. 246 – 247.

9 См.: Гражданское и торговое право зарубежных стран: учебное пособие / Под общ. ред. В.В. Безбаха и В.К. Пучинского. – М.: МЦФЭР, 2004. – С. 102 - 111.

10 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 14 марта 2013 года (Страсбург, 14 марта 2013 года) // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 25.10.2015).

11 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 14 марта 2013 года (Страсбург, 14 марта 2013 года) // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 25.10.2015).

12 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 14 марта 2013 года (Страсбург, 14 марта 2013 года) // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 25.10.2015).

13 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 14 марта 2013 года (Страсбург, 14 марта 2013 года) // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 25.10.2015).

14 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 14 марта 2013 года (Страсбург, 14 марта 2013 года) // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 25.10.2015).

15 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 14 марта 2013 года (Страсбург, 14 марта 2013 года) // [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 25.10.2015).

16 Cour Permanente de Justice Internationale, Arrets. № 14–15. См. Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3-х т. – М.: Спарк, 2002. – 394 - 395.

17 См. Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3-х т. – М.: Спарк, 2002. – С. 396 - 398.

18 См.: Лунц Л.А. Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран. М.: Юриздат, 1948. - С. 143 – 145.

19 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3-х т. – М.: Спарк, 2002. – С. 396 - 398.

20 Böckstiegel. Der Staat als Vertragspartner ausländischer Privatuntemehmen. Frankfurt a/M., 1970. См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3-х т. – М.: Спарк, 2002. – С. 399.

21 Стремлением изъять концессионные договоры, заключенные с правительствами развивающихся государств, из сферы их юрисдикции и внутреннего права, проникнута также доктрина, согласно которой такие договоры должны быть подчинены «общепризнанным принципам права цивилизованных народов»; к таким принципам относят начало охраны «приобретенных прав» (Lord Mc Neir. The General Principles of Law Recognized by Civilized Nations // BYBIL. 1957). См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3-х т. – М.: Спарк, 2002. – С. 400.

22 Доклад Комиссии международного права ООН на XI сессии. Нью-Йорк, 1959. См.: Международное частное право: учебник / отв. ред. Г.К. Дмитриева. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2010. – С. 221.

23 См.: Международное частное право: учебник / И.В. Гетьман – Павлова. – Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Эксмо, 2009. – С. 246 – 248.

24 См.: Там же. – С. 248.

25 См.: Международное частное право: учебник / И.В. Гетьман – Павлова. – Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Эксмо, 2009. – С. 258 - 259.