2. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ

2.1 Противодействие подразделений политической полиции распространению эпидемий и эпизоотий на территории  Поволжья

Многообразие аспектов деятельности  политической полиции было обусловлено этапом ее развития, характеристикой состояния,  зависимостью от  времени, региона дислокации подразделения, событий происходящих на их территории, осознания развивающихся процессов руководством политической полиции. В частности, невысокий уровень регламентации компетенции на данном этапе ее эволюции,  имел следствием крайне широкий спектр предметов ведения, что накладывало отпечаток на качественные и количественные характеристики деятельности института.

           С одной стороны, функционирование политической полиции – как любого централизованного государственного института, имело массу аспектов, которые были присущи всем подразделениям.  Однако, с другой стороны на деятельность его местных подразделений накладывала отпечаток особенности района его функционирования. В частности, процесс миграции рабочий силы в весенне-осенний период оказывал определенное влияние на деятельность всех поволжских подразделений Корпуса жандармов и был одним из факторов определяющим ее региональную специфику. При этом даже подразделения дислоцированные внутри тех или иных регионов, в частности Поволжья,  имели специфику функционирования, которая вытекала из особенностей характеристик и процессов, развивающихся в различных губерниях. Например, набеги кочующего населения на оседлых жителей в Поволжье накладывали отпечаток только на деятельность подразделений базирующихся в Астраханской, Саратовской и Симбирской губерниях.

          Компетенция  начальников жандармских отделений (а позднее штаб-офицеров в губерниях) и окружного жандармского начальства  включала в себя обязанности сбора информации и доведения ее до  руководства о: чрезвычайных происшествиях, неординарных событиях, процессах и отражении их в общественном мнении.      

           С позиций руководства политической полиции данный подход не был лишен основания, с одной стороны  у него была потребность обладать указано информацией и при необходимости установить взаимосвязи между событиями, явлениями, процессами , с другой  для традиционного менталитета российских жителей любое выходящее из ординарного ряда событие могло быть знаковым и стать поводом или породить непредсказуемые последствия.

          В деятельности политической полиции можно выделить постепенно сформировавшийся ряд направлений участия  местных подразделений в процессе противодействия эпидемиям, с целью минимизации негативных социально-политических последствий. Они сводились к сбору, анализу сведений о: географическом распространении заболевания, численности заболевших, мерах принимаемых правительством по профилактике и борьбе с эпидемиями, а так же отражении указанных аспектов в общественном мнении страны.  Кроме пассивного «наблюдения» местные подразделения осуществляли меры  по профилактике и противодействию противоправным деяниям совершаемым чиновниками в ходе борьбы с эпидемиями.

         Впервые  в отчете за 1830 год констатировалось «Появлении в Астраханской губернии холеры  и быстрота с которой эпидемия распространилась во внутренних губерниях, преисполнили всех ужасом... Холера до сих пор держит всех в состоянии мучительной неизвестности. Боятся, чтобы передвижение войск не способствовали распространению эпидемии дальше по Европе …»1. Данная проблема  был настолько важной, что в отчете за 1847 год впервые появился  целый раздел «Холера».

            Несмотря на предпринимаемые государством меры указанное опасное заболевание продолжало распространяться по территории государства. Это делало проблему противодействия ему актуальной и порождало в общественном мнении оценки деятельности правительства на данном поприще. Тенденции развития общественного мнения по данной проблеме не только отслеживались политической полицией, но и выявлялись причины его состояния.

             Государство принимает серию превентивных мер направленных на предупреждение дальнейшего распространения эпидемии.  В отчете за 1830 г. приводилась негативная оценка деятельности правительства по противодействию холере и приводились причины этого. В нем  указывалось, что быстрое распространение заболевания  «… вызвали упреки по адресу министров. На них сыпались нападки и правительство подвергалось осуждению за то, что дело управления поручается людям, которых общество считает не способными. Говорили о том, что не было принято надлежащих мер к предотвращению бедствия… ».  

               Наряду с карантинами, правительство и губернаторы предпринимали меры по распространению информации о самом заболевании среди населения, а так же средствах  профилактики.  Начальник 5 округа, полковник корпуса жандармов Маслов направил из г.Симбирска шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу 17 октября 1830 г.  инструкцию саратовского губернатора по борьбе с холерою 2, а так же инструкцию Министерства внутренних дел по борьбе с указанным заболеванием 3 привезенную лично министром  Закревским 4.   Летом 1831 г. Министерство внутренних дел в этих целях распространило среди населения  страны «Наставление к распознанию признаков холеры, предохранения от оной и первоначальному ее лечению ».5   

          На ряду с профилактическими мерами, важным аспектом в поле зрения политической полиции оставалось наблюдение за организацией лечения больных, выявление позитивных сторон и недостатков, а так же доведение информации до руководства.   Органы центрального управления и губернские власти принимают меры для оказания медицинской помощи заболевшим. В частности, в местах массового скопления населения создают материальные ресурсы ( выделяют помещения для медицинских учреждений, доставляют лекарства ) и концентрируют медицинские кадры.                          

Нехватка медицинских кадров – как одна из причин крайне тяжелых последствий эпидемии, была очевидна всему населению и находила частое и яркое отражение в общественном мнении, и как следствие на страницах ежегодных нравственно-политических отчетов.  В отчете за 1830 г. авторы вновь обратились к данному аспекту. В нем приводилась негативная оценка мер правительства по борьбе с эпидемией и подчеркивалось, что оппозиционеры  «упрекали правительство за недостаток врачей» 6. Заметим, руководство политической полиции включило данную критику в свой ежегодный обзор, так как она  соответствовала действительности, и оно пока косвенным образом обращало внимание первого лица на данный аспект.

В очередном отчете Третьего отделения за 1841 год в разделе «Министерство внутренних дел» руководство политической полиции было вынуждено уже с тревогой прямо констатировать «.. народное здравие одно из важнейших дел благодетельного правительства , требует принятия больших решительных мер. По числу народонаселения у нас большой недостаток в лекарях, а какие есть и те недовольно сведущи, и положение их достойно сожаления». Оно предлагало даже распространить встречающиеся на практике неординарные меры  « Полезно было бы усилить для сего обучение медицине духовенства, снабжая при том сельских священников медицинскими средствами» .7             

         В нравственно-политическом отчете Третьего отделения за 1843 год констатировалось « Врачей и аптек весьма мало в России и, что удивительнее. В целой Империи нет ни одного русского аптекаря ! … Внутри России, особенно на пути к Казани и в Сибирь, венерическая зараза свирепствует, и повальные болезни похищают множество народа. Пусть министр внутренних дел задаст задачи ученым в России и в Европе к истреблению разных болезней. Скарлатина в России сделалась тоже, что чума на Востоке; горячки опустошают целые селения, вот чем должен заняться медицинский департамент» 8.  

             Конкретные меры организационного характера по противодействию эпидемии и координация его  осуществлялась главным образом губернскими властями.  Во- первых, губернаторы информировали должностных лиц различного уровня о перечне мероприятий, в первую очередь организационного характера, которые они должны принять по противодействию распространению заболевания и в отношении заболевших.  Во- вторых, должны были сами реализовывать и контролировать исполнение другой их части другими государственными служащими.

              Жандармские офицеры служащие в округах наблюдали за данными действиями, анализировали их и информировали свое руководство.   Заслуга руководителей жандармских округов, начальников отделений , а позднее штаб-офицеров  губерниях состояла  в том, что они представляли руководству  по возможности объективную информацию о состоянии дел по данной проблеме, в отличии от заинтересованных губернских властей. В отличии от симбирского гражданского губернатора который зная о беспорядках начавшихся в г. Сызрани, в связи с мерами принятыми против эпидемии не принял ни каких действенных мер, начальник 5 округа полковник Маслов получив информацию об этом немедленно сообщил о них шефу жандармов в рапорте от 30 сентября 1830 г.  9       

              Местные подразделения Корпуса жандармов осуществляли меры по профилактике и пресечению разного рода злоупотреблений ( в том числе, противоправных деяний) должностных лиц во время реализации ими мероприятий по борьбе с эпидемией.

         Начальник  5 округа Корпуса полковник Маслов представил  по требованию министра внутренних дел Закревского посетившего Симбирск в октябре 1830 г.  записку  «Об управлении симбирской губернией», содержание которой дает основание для заключения о закономерности произошедших событий.  Полковник делал вывод, исходя из трехлетнего наблюдения за всеми частями управления, что губернатор имеет одну цель « наружными формами канцелярского обряда прикрыть беспорядки и даже злоупотребления»10.

             Конечно под влиянием информации получаемой императором от политической полиции других институтов по проблеме противодействия  данному заболеванию, в него были внесены определенные коррективы, что в конечном итоге позволило  снизить негативные последствия противохолерных мероприятий для экономики, социально-политическую напряженность, изменить отношение населению к данному заболеванию и его лечению. Когда в конце 1846 г. холера появилась снова, а с весны 1847 г. стала распространяться  ситуация стала несколько другой « Учреждением холерных комитетов и временных лазаретов, в которые принимались только добровольно желавшие поступить в оные, дозволение, дабы обозы и транспорты следовали безостановочно, и другие распоряжения правительства сохранили общее спокойствие. Народ …не чуждался медицинских пособий и подвергался с кротостью предписанным мерам ».11 

            В силу аналогичных причин, а так же негативных последствий экономического характера  привлекали к себе внимание  политической полиции  эпизоотии. Они были отнесены к ведению 4 экспедиции Третьего отделения.  Уже за 1826 год под № 38 значиться дело « О скотском падеже в Лифлянской и Эстляндской губерниях » 12.  В описи Дежурства 7 Округа за 1860 г. значиться дело « О появившейся на рогатом скоте Сибирской язве и о наставлениях против нее ».13 

              Главное, что по данным поступающим в Третье отделение состояние противодействия им мало чем отличалось от эпидемий и причины такого положения были теми же самыми. Например, в нравственно-политическом  отчете за 1829 год, констатируется « Не принимается ни каких действительных мер против опустошающих целые местности эпизоотий, и все заботы администрации ограничивается перепиской. Везде недостаток ветеринарных врачей »14.  

2.2. Контрольные  функции подразделений политической полиции при проведении рекрутских наборов

       Большое внимание со стороны местных подразделений Корпуса жандармов уделялось процессу комплектования вооруженных сил нижними чинами – рекрутским наборам.

        Превращение рекрутских наборов в аспект компетенции политической полиции вытекал, по меньшей мере, из трех моментов. Во-первых, данная процедура по причинам масштабности, а также возможных последствий для социально-экономической, государственно-политической сфер занимала особое место в жизни страны. Во-вторых, злоупотребления, имевшие место при проведении рекрутских наборов, являлись потенциальным источником роста социальной напряженности. В-третьих, только соблюдение всех требований при их проведении гарантировало комплектование армии нижними чинами, необходимыми для обеспечения высокого уровня обороноспособности страны.

         Жандармские команды с момента создания имели отношение к проведению рекрутских наборов. Подразделения Корпуса внутренней стражи, состав которых они входили, в соответствии пунктом 10 с параграфом 15 Положения 1817 г. по требованию губернского начальства  могли быть использованы для принятия и провожания рекрут.15 

Почти сразу после образования Корпуса руководство последнего с санкции императора отнесло рекрутские наборы к компетенции политической полиции. Уже 15 ноября 1827 г. Шеф корпуса направил начальнику 1 отделения 5 округа подполковнику Новокщенову инструкцию о предстоящем рекрутском наборе. Текст ее гласил: «По вверенному Вам отделению должны Вы находиться при рекрутских наборах; но так как Вы обязаны быть в нескольких рекрутских присутствиях, и может встретиться надобность командировать находящегося при Вас обер-офицера...» В нем также содержалось предписание: «Предлагаю Вашему Высокородию по оной делать надлежащее исполнение»16.

        В связи с этим встала проблема равномерного распределения офицеров Корпуса жандармов на время проведения рекрутских наборов по губерниям, а со временем и внутри последних. Первоначально, принимали решение по этому вопросу начальники жандармских округов, о чем и информировали руководство политической полиции На основании рапортов из регионов 15 ноября 1830 г. из недр Третьего отделения вышел сводный циркуляр отражающий распределение офицеров на период проведения рекрутского набора по всем губерниям Российской империи, входящим в жандармские округа.17 

      После ликвидации жандармских отделений, штаб-офицер в губернии сам принимал решение о распределении рекрутских присутствий находящихся на ее территории между собой и офицером за адъютанта и сообщал об этом руководству Округа.

         Выполнение задач стоящих перед жандармскими офицерами требовало их личного присутствия в пунктах приема рекрут, что с учетом их малочисленности делало неизбежным относительно интенсивное перемещение их во время проведения наборов по территории губернии.          Повеление Шефа жандармов от 18 октября 1841 г. за  № 4734, предписывало штаб-офицерам  7 Округа и состоящим при них за адъютантов во время будущего рекрутского набора находится в рекрутских присутствиях и обо всех действиях против закона доводить до сведения генералов свиты Его Императорского Величества и флигель-адъютантов, значащихся в прилагаемом списке 18.

                  В отчете Третьего отделения за 1840  г. подчеркивается, что местные подразделения и командированные должностные лица представляли эффективную систему  «… наличие флигель -адъютантов и жандармских штаб-офицеров для наблюдения за рекрутскими наборами  принесло в отношении существовавших до сего времени злоупотреблений , неисчислимую пользу… ». 19     

               В очередной раз проблема деятельности жандармов в рекрутских присутствиях была затронута в отношении А.Х. Бенкендорфа к Военному министру от 30 сентября 1834 г. В нем констатировалось, что помимо наборов по высочайшим повелениям, в течение года постоянно идет прием рекрут по разным иным основаниям. Далее он указывал: «Беспрерывно поступают ко мне донесения, что при сих частных приемах рекрутов происходят большие беспорядки, допускается лихоимство, и что в особенности медицинские чиновники позволяют себе действовать незаконно из корысти». Однако на основании рекрутского устава жандармские штаб-офицеры в губерниях не имеют права входить в рекрутские присутствия без особого Высочайшего разрешения и «...не могут иметь и ближайшего наблюдения за действиями лиц, принимающих в течение года рекрутов...» В заключительной части отношения он предлагал: «...не благоугодно ли будет Вам исходатайствовать Высочайшее Повеление, о постановлении впредь общим правилом: чтобы губернские жандармские штаб-офицеры и состоящие при них за адъютантов обер-офицеры, во всякое время имели право входить в присутствие, где производится прием рекрутов, для наблюдения согласно данной им от меня по предмету сему инструкции, и чтобы они присутствовали при наборах рекрут как по Высочайшим Манифестам, так и ...частично производящихся, без предварительного на то разрешения».

В ответе военного министра указывалось, что 20 октября 1834 г. император одобрил данное предложение и указал Сенату его опубликовать. Потребность решения данного вопроса был такой большой, что после ознакомления с ним Шеф жандармов, еще без публикации указа, наложил визу « В приказ по корпусу».

           8 ноября 1834 г. в приказе по корпусу №65 за подписью А.Х. Бенкендорфа значилось, что император повелел, «...чтобы губернские штаб-офицеры и состоящие при них за адъютантов обер-офицеры, имели во всякое время вход в рекрутские присутствия, для наблюдений, как при наборах по Высочайшим Манифестам, так и впоследствии частично производящимся, действуя согласно данной им по сему предмету инструкции. О таковой монаршей воле, делаю известным по Корпусу, для надлежащего исполнения, предлагаю руководствоваться сим постановлением, по объявлению оного указом Правительственного Сената»20.

            Наделение  штаб-офицеров в губерниях и офицеров при них за адъютантов правом  находиться в помещении рекрутского присутствия во время приема рекрут, почти параллельно породило их ответственность за законность функционирование данных подразделений.

В течении всего анализируемого периода продолжали действовать «Правила для руководства штаб-офицерами Корпуса жандармов при рекрутских наборах», первоначальный вариант которых появился в конце 20-х гг. ХIХ в. 21.

Составленная служащими штаба в начале 60-х гг. ХIХ в. выписка из различных источников «Свод приказов и предписаний, принятых к руководству в Корпусе жандармов» 22 включает следующие предметы ведения связанные с рекрутскими наборами: законность на всех этапах рекрутского набора, должностные преступления  чиновников связанные с ним, а так же здоровье (п.1. в, 3 указанного Свода) и обмундирование новобранцев (п. 4 указанного Свода) 23.      

           Противоправные деяния со стороны должностных лиц и других поданных  на практике встречались часто и реализовывались в различных формах в процессе набора в армию нижних чинов. В частности, в рекрутских присутствиях в 30-е гг. ХIХ в. совершались следующие : взятка, прием рекрут неспособных к службе,  сдача за подданного под видом наемщика крепостного крестьянина (которому объясняли, что он сдан в рекруты, а по документам он поступал «добровольно»), несоблюдение 10 дневного срока возврата бракованных рекрут и др.   С течением времени перечень указанных деяний увеличивался, при чем основанием могли послужить решения правительства вызванные к жизни благими целями.  В отчете Третьего отделения за 1831 г. констатируется « Дарованное преимущество русским мещанам и крестьянам нанимать за себя в рекруты финляндцев подало повод при нынешнем 97-м наборе к великому злоупотреблению, состоящему в  том, что многие корыстолюбцы составили из сего непозволительный торг финляндцам».24 

           Повышал социальную опасность данной группы противоправных деяний, тот фактор, что члены некоторых присутствий представляли из себя фактически организованную преступную группу с заранее распределенными ролями. В частности, один из примеров этого описал исходя из личного опыта в Симбирской губернии  М.А. Дмитриев. 25

            Начальники Отделений, а позднее жандармские штаб-офицеры в губернии были наделены по данным предметам ведения следующими полномочиями. Осуществлять профилактические мероприятия, направленные на ликвидацию условий для совершения противоправных деяний, злоупотреблений в связи с процессом комплектования армии нижними чинами. Производить оперативно-розыскные действия, главным образом находясь в рекрутском присутствии (п.2 указанного Свода)26, с учетом предписания: «Наблюдать, но только негласным образом» ( п.13 указанного Свода) 27.

Оперативно-розыскные действия производили как офицеры, так и нижние чины, находящиеся с ними в помещении присутствия. В предписании шефа жандармов от 4 декабря 1835 г. за №15 указывалось «Истинная цель назначения вестовых… состоит в том, чтобы жандармы, оставаясь во все время приема в передних присутствия, могли незаметным образом наблюдать за отдатчиками и действиями некоторых чиновников (канцелярских), навлекающих на себя подозрение частыми выходами в передние комнаты»28.

          Жандармских офицеры были наделены контролирующими полномочиями: участвовать в освидетельствовании одежды рекрут на соответствие требованиям на основании §34, 35 Приложения статьи ХVI книги 1 части 2 Свода Военных Постановлений (ред. 1859 г.)29.      Оперативно информировать о злоупотреблениях, связанных с происходящим рекрутским набора, должностных лиц командированным по Высочайшему повелению ( флигель-адъютантов, генералов свиты Его Императорского Величества и др.), для участия в его проведении.  

         По  окончанию рекрутского набора  жандармские офицеры имели полномочия через начальника Округа представлять подробный отчет о прошедшем рекрутском наборе Шефу жандармов, а так же сведения «обо всем»  местным начальникам.   Первоначальной нормативной базой для этого были приказы по Корпусу жандармов от середины октября 1827 г., 2 февраля 1835 г. за № 12 и др., а в конце периода ряд статей III Приложения части 2 книги 1 Свода Военных Постановлений (ред.1859 г.). 30           

Таким образом предметом ведения начальников отделений (позднее жандармских штаб-офицеров в губерниях) охватывался почти весь комплекс общественных отношений, связанных с процедурой проведения рекрутских наборов. Для эффективной реализации их они были наделены профилактическими, оперативно- розыскными, следственными, контролирующими, информационными полномочиями.

Жандармские офицеры изначально собирали и анализировали информацию о позитивных, но в большей мере негативных личностных, деловых качествах и деяниях членов, служащих  рекрутских присутствий информируя об этом руководство в отчетах по результатам набора. Со временем, это превратилось в предварительное уведомление руководства о личном составе рекрутских присутствий.  

       Заметим, что иногда на основании содержания отчетов жандармских офицеров по результатам наборов руководство государство и политической полиции предпринимали решения о профилактических мероприятиях на следующий год. В отчете Третьего отделения за 1831 г. указывается на злоупотребления при найме финнов в рекруты и констатируется  «К прекращению сего зла на будущее время приняты правительством нужные меры ».31

Другим аспектом реализации компетенции жандармскими офицерами была оперативно-розыскной деятельность, в результате которой: во-первых, получалась информация о противоправных деяниях, злоупотреблениях, а так же разнообразные иные сведения о членах рекрутских присутствий, должностных лиц привлеченных в их состав, служащих в рекрутских присутствий и даже рядовых подданных; во – вторых, оперативно пресекались некоторые из противоправных деяний и злоупотреблений представителей указанной группы лиц.

        Служащие политической полиции не только оперативно пресекали противоправные деяния и злоупотребления , но и при наличии оснований и доказательств передавали материалы непосредственно или через руководство в выше стоящие инстанции для принятия решения о привлечении обвиняемых к ответственности.

           Если преступление уже совершилось то жандармские офицеры направляли свою деятельность на установление наличия самого факта преступления, проверки объективности имеющейся информации о нем, и в последствии переходили к начальной стадии предварительного расследования:  выявлению и закреплению доказательств его совершения, а так же  при возможности  и необходимости установлению личности и изобличению преступника

Не менее актуальным являлось пресечение и проведение предварительного расследования по фактам противоправных действий должностных и иных лиц, имеющих основание находиться в помещении данного органа, но не относящимся к его членам или служащим.

          Противоправные деяния связанные с рекрутскими наборами  нередко совершали частные лица, что ставило на повестку дня перед служащими местных подразделений по возможности оперативное пресечение их и проведение по данным фактам предварительного расследования.  

         Приведенные аспекты деятельности местных подразделений в период проведения рекрутских наборов дают основание для заключения, что объем их деятельности в данный период резко возрастал. Руководство жандармских Округов искало различные выходы из данной ситуации.

       В ходе проведения рекрутских наборов служащие местных подразделений политической полиции оперативно информировали должностных лиц прибывших для проведения их из столицы, начальников жандармских округов и местное начальство о выявленных злоупотреблениях и преступлениях связанных с данным мероприятием.

       Начальники Отделений, штаб-офицеры в губерниях в свете требований основной Инструкции и дополнения к ней ( 1827 г.) посредством оперативно-розыскной деятельности, личных наблюдений и информации получаемой по другим каналам  собирали и анализировали и позитивную информацию связанную с проведением рекрутских наборов. В частности, касающуюся деятельности членов и служащих рекрутских присутствий.

     После завершения рекрутского набора жандармские офицеры через начальника Округа представляли отчет о наборе Шефу жандармов и сведения «обо всем» руководителям подразделений министерств и главных управлений представленных в губерниях.

     Со временем, штаб-офицеры в губерниях стали высылать в  Дежурство округа по два экземпляра отчетов: один для руководства Округом, второй для Шефа жандармов.      На их базе в  Дежурстве 6 жандармского округа по Третьему отделению с 19 сентября 1833 г. по 29 марта 1834 г. за № 119 сформировалось  дело « О  наблюдении за 98 рекрутским набором». Оно составляло 259 листов, что подтверждает большой объем работы проводимой жандармскими штаб-офицерами на данном поприще. 32 Аналогичные дела были созданы  за 1841 год ( 12 июня 1841 г. по 6 марта 1842 г.) объемом 135 листов33, за 1848 г. ( с 15 августа по 16 октября)  «О рекрутском наборе в губерниях 7 округа Корпуса жандармов»  объемом 157 листов, которые хранились до 1862 г. 34, а так же за 1854 ( с 21 ноября) г. по 1855 ( 22 июня) г.  на 138 листах.35

    Второй вид донесений Шефу жандармов исходил от штаб-офицеров и относился к появившемся  позднее с 1834 г. - частным рекрутским наборам.  

           Третий вид донесений Шефу жандармов исходил от начальников отделений, а позднее штаб-офицеров был эпизодическим, редким и затрагивал созыв государственного ополчения в периоды войны.      В содержании отчетов руководству Округа и политической полиции  отражались объективные характеристики, развивающиеся тенденции, а так же описание хода мероприятия, кроме того  весь спектр выявленных противоправных деяний, принятые меры по профилактике и противодействия им.

           Конечно, накопленная негативная и позитивная информация, в том числе стараниями жандармских офицеров обобщалась и частично доводилась до сведения императора. В отчете Третьего Отделения за 1838 г.  составители описывая отношение к рекрутскому набору населения констатировали «Сколь ни строги и, может быть, несправедливы таковые суждения, но высшее наблюдение считает себя не вправе умолчать в сем совершенно откровенном обозрении ». 36 В конечном итоге  данная и  поступающая по другим каналам информация ( первых лиц губерний,  командированных в регионы представителей императора и военного ведомства) по проблеме комплектования армии нижними чинами приводила руководство государства к принятию  решений совершенствующих данный процесс.

             Таким образом, местные подразделения Корпуса жандармов в анализируемый период играли существенную роль в повышении эффективности проводимых рекрутских наборов, в основном через контроль и противодействие правонарушениям со стороны чиновников, принимавших участие в деятельности присутствий, а также частных лиц, в силу различных причин соприкасающихся с набором рекрут. Свою деятельность жандармы реализовывали во взаимосвязях с представителями ограниченного круга подразделений иных государственных, общественных институтов. Данные контакты осуществлялись в различных сферах, формах, механизмами, отличались по интенсивности и содержанию. Самодержавие посредством служащих Корпуса жандармов административными методами предпринимает обоснованную попытку разрешения ряда проблем, связанных с рекрутскими наборами. Однако цели ее изначально не могли быть реализованы в полном объеме данным государственным институтом, так как причины ряда негативных явлений вытекали из сущности феодального общества и государства и находились вне пределов компетенции политической полиции.

2.3. Борьба политической полиции с особо тяжкими преступлениями

      К компетенции политической полиции с начала анализируемого периода относилось  деяния, часть которых была к 1826 г. уже криминализирована и представляла составы преступлений, а другая была признана уголовно наказуемой  в Своде законов 1832 г. и  особенно в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.  

     Наиболее тяжкие или распространенные составы преступлений, которым в реальности противодействовали служащие местных подразделений Корпуса жандармов можно объединить в несколько групп:

- оскорбление Его Императорского величества, членов его фамилии и пропаганда, агитация направленных против основ существующего государственного и общественного строя;

- преступления крестьян против жизни, здоровья, власти, имущества помещиков и общественной безопасности;

- жестокое обращение помещиков и управляющих имениями с крестьянами;

- преступления должностных лиц связанные с исполнением ими своих полномочий;

- подделка денежных знаков, ценных бумаг, документов государственных и сословных органов и печатей.

     Конечно, к  компетенции исследуемого института относились и более социально опасные преступления ( против жизни и здоровья императора и членов императорской фамилии, заговор и др.). Однако, специфика деятельности политической полиции российского государства длительное время ( до начала 60-х гг. ХIХ века) состояла в различном наборе объектов деятельности и реальных угроз, которые существовали в различных регионах. В следствии ярко выраженных противоречий в первую очередь в национальной, а потом и социально- политической сферах в полном объеме компетенция политической полиции в аспекте противодействия составам преступлений против основ государственного и общественного строя в данный период  реализовывалась подразделениями Корпуса жандармов дислоцированных в Царстве Польском и соседних с ним губерниях

      Внимание политической полиции к крестьянству с одной стороны  было обусловлено местом и ролью, которые оно в силу объективных его характеристик занимало и играло в ряде важнейших сфер жизни российского общества.37 

      С другой стороны, изменения протекающие  в данных сферах, были в основном прямым следствием разрешения противоречий сформировавшихся в предшествующий период их развития ( например, разложения феодального строя и зарождения в его недрах капиталистического). Разрешение данных противоречий протекало не всегда в оптимальных для части общества, государства формах ( например, через использование методов насилия) и порождало на ряду с позитивными, негативные последствия. Последняя группа состояла частично уже известных, но получивших положительную динамику, а частично из новых явлений и процессов.

       Внимание политической полиции к процессу разрешения указанных противоречий, главным образом  в социально-политической сфере ( в частности, к антифеодальным выступлениям крестьян), было обусловлено двумя аспектами.

       Во-первых, высоким уровнем социального значения  объектов преступного посягательства, которыми выступали жизнь, власть, имущество помещиков, управляющих имениями или чиновников (связанных с управлением казенными и удельными крестьянами). Еще по нормам главы Х Соборного Уложения 1649 г. помещик был наделен широкими властными полномочиями над крестьянами, а последовавшее развитие нормативной базы второй половины ХVII - ХVIII вв. существенно увеличило их, запретив крестьянину даже жаловаться на действия помещика. Не смотря на то, что на протяжении первой половины исследуемого века произошли некоторые изменения в сторону ограничения полномочий помещиков, это не привело к кардинальному изменению ситуации.  Поэтому деяния против жизни помещика ( а равно, управляющего имением, чиновника ), власти в любой форме,  их имущества относились законодателем к различным составам государственных преступлений, преступлений против порядка управления, общественной безопасности и ряда др. В основном они классифицировались, как тяжкие и особо тяжкие  преступления и только небольшая часть проявлений данных деяний относилась к проступкам.

      Во-вторых, в ряде случаев большой численностью правонарушителей, что резко повышало социальную опасность любого противоправного деяния, так как с точки зрения законодателя, а следовательно служащих политической полиции, это выступало отягчающим обстоятельством.  

   Правящая элита и руководство политической полиции относили к группе особо опасных форм разрешения социальных противоречий – антифеодальные выступления крестьян, которые проявлялись: от пассивного неповиновения властям до массовых беспорядков сопровождающихся прямым насилием.

     В зависимости от социальной опасности последних  законодатель осуществил их уголовно-правовую квалификацию (от неповиновения властям  до бунта)38, которую использовали представителями государственного аппарата, в частности служащие политической полиции, при принятии конкретных решений по вопросам связанных с их ликвидацией.

     Поэтому первые лица политической полиции изначально с большим вниманием относились к любым формам проявлений антифеодальных выступлений сельского населения.            Служащие местных подразделений Корпуса жандармов и Третьего отделения принимали непосредственное участие в профилактике, ликвидации данных выступлений, розыске лиц участвовавших в них, а так же проведении предварительного расследования.

       Штаб-офицеры в губерниях  по мере возможности регулярно осуществляли и наблюдение за процессами развивающимися в среде крестьянства.

      В случае появления угрозы антифеодальных выступлений крестьян в конкретном имении или местности, принимались профилактические меры, организационного характера, по их предотвращению. Например, в Дежурстве  7 жандармского Округа с 30 июня по 19 августа 1860 г. велось дело « О принятии мер к предотвращению беспорядков в имении помещицы Раевской в Тетюшском уезде». 39

             С течением времени, сложился механизм противодействия им в начальной стадии, когда губернатор направлял на место выступлений чиновника губернского правления, к которому присоединялся жандармский штаб-офицер в губернии.40.

    На практике было распространено и наиболее высоко оценивались руководством государства и политической полиции  использование методов убеждения для разрешения сформировавшихся социальных конфликтов и даже уже начавшихся насильственно разрешаться. Именно, в подобных случаях нередко существенную роль играли представители местных подразделений Корпуса жандармов. Во-первых, они нередко были старшими по званию среди всех должностных лиц которые были на месте событий,  во-вторых нередко были самыми интеллектуально развитыми среди присутствующих, в третьих,  обладали некоторыми навыками воздействия, убеждения, что было неотъемлемой частью их профессиональной квалификации. В нравственно-политическом отчете Третьего отделения  за 1844 год констатировалось, что в 12 из 19 имений «…спокойствие водворено …убеждениями местного начальства и губернских штаб-офицеров Корпуса жандармов».41  В отчете за 1858 г. эффективность данных мер объясняется  авторами спецификой общественной психологии « К счастью, русский народ, хотя легко увлекается опрометчивыми порывами и верит всяким внушениям, но столь же скоро покоряется твердости и благоразумным действиям ».42 

       Не редко, по мере попыток ликвидации социального конфликта власти переходили от мер убеждения к мерам принуждения. В отчете Третьего отделения  за 1842 г. указывалось «Таковые же беспокойства возникали и внутри России. Для усмирения казенных крестьян в Казанской и Вятской губерниях, по не успешности обыкновенных мер, употреблено было огнестрельное оружие, а поселяне…Пермской…приведены в повиновение строгим наказанием: многие из них уступали даже кроткому убеждению». 43

           Процесс ликвидации крестьянских антифеодальных выступлений иногда завершался проведением предварительного расследования с целью привлечения  виновных не к административной, а судебной ответственности.

    В ходе и по результатам  противодействия антифеодальным выступлениям крестьян жандармские офицеры осуществляли большую аналитическую работу,  итоги которой находили отражение в отчетах  направляемых руководству Округом и Шефу жандармов.    Результаты анализа крестьянских выступлений жандармскими штаб-офицерами в регионах, после их изучения  руководством института по всей территории государства достаточно рано нашли отражение на страницах отчетов Третьего отделения ежегодно представляемых Николаю I.     Императору по данному вопросу периодически предоставлялись руководством политической полиции и статические данные по различным его аспектам.

      Служащие местных подразделений Корпуса жандармов и Третьего отделения уделяли внимание различным сторонам характеристик антифеодальных крестьянских выступлений.

       Большое внимание феодальное государство уделяло защите жизни и здоровья помещиков, управляющих имениями, государственных служащих связанных с управлением крепостным населением. С точки зрения законодателя посягательство на них и отношения связанные с ними, являлись самостоятельными составами преступлений. Однако, иногда  они  совершались в совокупности с  неповиновением властям, бунтом и др., что резко повышало их социальную опасность. Закономерно, что Третье отделение и Корпус жандармов  пристально наблюдали и активно противодействовали таким формам проявлений антифеодальной борьбы крепостного населения, как убийство (покушение на жизнь) помещика ( управляющего, чиновника), нанесение им телесных повреждений.

          Вскоре после образования, служащие местных подразделений Корпуса постепенно начали участвовать в оперативно-розыскных мероприятиях и первоначально присутствовать при проведении предварительного расследования по фактам деяний содержащие признаки перечисленных выше составов преступлений.  Например, по « Наказу гражданским губернаторам» 1837 г.  последние могли обращаться к жандармским штаб-офицерам в губерниях с просьбой об участии в деятельности следственно-розыскных комиссий образованных, в частности для производства оперативно-розыскных действий и предварительного расследования.

          В начале 40-х гг. ХIХ в. ситуация резко изменилась, служащие местных подразделений Корпуса стали обязаны самостоятельно проводить оперативно-розыскные мероприятия и по поручению первых лиц губернии  осуществлять совместно с представителями гражданских властей предварительное расследование по фактам деяний  направленных против жизни, здоровья указанной группы лиц. Указом императора  1842 г. штаб-офицерам в губерниях было вменено в обязанность принимать участие в розыске и предварительном расследовании по фактам связанных с данными составами преступлений. Нормативный акт поступил по почте из Санкт-Петербурга руководству 6 жандармского Округа в Казань 4 августа 1842 г. и в период начальной стадии его реализации в Делопроизводстве было сформировано дело  « По Высочайшим повелениям о производстве следствий об убийстве помещиков своими крестьянами ».           С момента образования местных подразделений Корпуса информация об убийствах и покушениях на жизнь помещиков и управляющих имениями, направлялась руководству Округов и  политической полиции. Начальники Отделений, а позднее штаб-офицеры в губерниях в ходе и после завершения предварительного расследования дел по указанным составам преступлений проводили достаточно большой по объему первичный анализ по различным аспектам, связанным с данными формами проявления антифеодальной борьбы крепостных крестьян, рабочих и дворовых людей. Вследствие указанных изменений в компетенции жандармских штаб – офицеров в губерниях с начала 40-х гг. ХIХ в.  сведения стали поступать систематически и более детального содержания. В Дежурствах жандармских округов,  стали формироваться по каждому из перечисленных составов преступлений  дела, на базе донесений руководству штаб-офицеров в губерниях о ходе

       Важнейшим аспектом политическую полицию являлось установление в ходе предварительного расследования причин убийств и покушений на жизнь помещиков, управляющих имениями, государственных служащих управляющих крепостными людьми, а так же нанесения им телесных повреждений.

         В целях объективного понимания динамики процессов указанных форм проявления антифеодальных выступлений и эффективности противодействия им государства  Третье отделение систематически сводило статистические данные по этому вопросу на базе информации поступающей  из регионов. С 1836 по 1847 гг. оно в ежегодных отчетах доводило эти показатели до сведения императора.

      Традиционной формой антифеодальной борьбы выступали побеги кре­стьян с мест постоянного проживания  и противодействие им со стороны госу­дарства.

     Причины побегов в основном были связаны с плохим управлением, жесто­ким отношением к крестьянам со стороны владельцев и управляющих име­ниями, ростом феодальной ренты или сменой ее формы. Особой причиной вы­ступают периодически распространяющиеся в крестьянкой среде слухи о даро­вании свободы крестьянам, переселившимся  в Закавказские провинции.    

     Служащие местных подразделений Корпуса жандармов, главным образом жандармских команд осуществ­ляли постоянное противодействие побегам отдельных лиц проживающих в сельской местности.

    Особое место в деятельности местных подразделений Корпуса жандармов противодействие бродягам. Жандармы дифференцировали всех задержанных ими на беспаспортных лиц и бродяг. В соответствии с этим делением они осуществляли дальнейшие действия в отношении их.

          Внимание политической полиции к бродягам было обусловлено имеющейся практикой деятельности правоохранительных органов. К данной категории от­носились с одной стороны настоящие бродяги, с другой - иногда лица, соверши­вшие тяжкие и особо тяжкие преступления с целью уклонения от ответственности, выдававшие себя за бродяг «родства не помнящих».

             Антиправительственная пропаганда и агитация была достаточно распространена на протяжении всего периода существования российского абсолютизма. Поэтому политическая полиция  с самого начала была вынуждена участвовать в  противодействии лицам совершавшим данные деяния. В рамках  Третьего отделения данная группа преступлений относилась к 2 экспедиции, в которую стекалась информация о их совершении и материалы предварительных расследований из подразделений различных органов с территории всего государства.

Противодействие политической полиции  выражалось, как в деятельности по профилактике, розыску и проведения предварительного расследования по фактам совершения указанных преступлений, так и содействии по привлечению их к ответственности подразделениями иных государственных органов, которые проводили  предварительное расследование.

            Распространение информации могущей повлечь социально опасные последствия,  приобретало характер пропаганды и даже агитации теорий и идей опасных для существующего общественного и государственного строя. В таких случаях местные подразделения  прилагали усилия для задержания лиц совершивших указанное деяние и  изъятия письменных источников  информации.

       Особое подозрение вызывали путешественники, которые перемещались по стране с целью сбора сведений и потенциально могли осуществлять пропаганду и агитацию. В частности, 1 экспедиция Третьего отделения  19 января 1860 года направила предписание штаб-офицеру в Саратовской губернии, подполковнику Руничу.  Министр Внутренних Дел передал генерал -адъютанту Долгорукову экземпляр «данного, по Высочайшему повелению» начальникам губернии циркулярного предписания о путешественниках, отправляющихся по России, для собрания разных сведений. Оно препровождалось служащим Корпуса жандармов для наблюдения по этому предмету.44 

В прилагаемом циркуляре от 4 января 1860 года указывалось, что путешественники могут распространять слухи о изменении существующего порядка владения помещичьими имениями и поэтому необходимо принять решительные меры против них. Далее указывалось, что  направлять путешественников могут только ученые общества зарегистрированные правительством, снабдив их соответствующим видом и поставив в известность Министерство внутренних дел, которое заблаговременно известит о них руководство губернии, а сами они обязаны заявить о себе в местную полицию. С лицами, путешествующими без соответствующих документов необходимо поступать в порядке установленном законом. Правительство справедливо опасалось бесед «путешественников  пропагандистов - агитаторов» с крестьянами, которыми они могут возбудить вредные, ложные толки, а  иногда и  массовые беспорядки.45 

         Распространение грамотности среди населения делало перспективным  размножение текстов рукописным и особенно типографским способом противниками существующего строя  с целью распространения своих теорий, идей. Революционеры и оппозиция уже в этот период часто использовали для доставки указанных материалов населению почтовую связь, что крайне затрудняло для политической полиции розыск виновных, а в случае поступления корреспонденции из за рубежа делало  фактически невозможным.

В частности, Особая канцелярия МВД  направила казанскому военному губернатору совершенно секретный циркуляр от 23 июля 1853 г.  где сообщалось, что в Лондоне издана листовка «Юрьев день» имевшая содержание  « приглашающее к освобождению крестьян и наполненное угрозами в мятежном духе», которую в массовом количестве собираются направить в Россию. Далее предписывалось губернатору « без малейшего оглашения и отнюдь не письменно условится с губернским и по возможности уездными предводителями дворянства…», что  при получении кем либо листовок из любого места46 « письма эти немедленно были доставлены Г. шефу жандармов гр.Орлову…» с уведомлением министра. При этом министр в очередной раз напоминает, что необходимо проводить все « дознания и распоряжения по этому случаю сколь возможно секретнее и осторожнее…» 47.

           Существенной задачей в противодействии местных подразделений пропаганде и агитации  было выявление авторов письменных или печатных материалов революционно-оппозиционного характера.

          Таким образом противодействие оскорблению императора и членов его семьи, а так же пропаганде и агитации революционных идей являлось важным направлением деятельности политической полиции. С 1858 года в ежегодных нравственно-политических отчетах Третьего отделения императору появился особый раздел посвященный революционной пропаганде48.  Однако, в проведении оперативно-розыскных и следственных мероприятий по указанным состава преступлений  главную роль играли руководители губерний и чины исполнительной полиции.

         На протяжении 1826-1855 гг. одним из важных аспектов внутренней политики российского государства  было сохранение православия, как государственной религии.

      Для разработки основных направлений противодействия и координации мероприятий духовных и гражданских властей по отношению к раскольникам и сектантам еще в 1817 г. был образован « Секретный комитет о раскольниках и отступниках православия». В состав его входили в большей мере высшие церковные иерархи  и меньшей представители  сановной бюрократии 49.

        Социальная опасность раскольников для государства  вытекала из непризнания официальной православной церкви в следствии критического отношения  к ее учению, а в ряде случаев и светских властей, и следовательно и их отдельных решений и мероприятий, в частности направленных против интересов раскольников. Поэтому небольшая фанатичная часть сторонников раскола считала возможным, а  другая часть в ряде случаев была вынуждена нарушать отдельные ограничения установленные законами ( склоняла в раскол, заводила скиты, скрывала беглых, в том числе попов).

С начала  правления Николая I внутриполитический курс государства по отношению к раскольникам и сектантам стал ужесточаться. Сущность этого курса сводилась к  усилению противодействия им по всем направлениям. Уже в императорском манифесте от сентября 1826 г. среди прочего раскольникам, запрещался  ремонт их молельных домов и рукоположение новых священников.

       Однако, наибольшую озабоченность должностных лиц, государственных органов, учреждений вызывали и привлекали внимание не раскольники. Это в первую очередь были различные секты, а именно та их часть, в учениях которых имелись асоциальные, антигуманные, радикально- экстремистские идеи.

      В силу того, что изначально к компетенции Третьего отделения был отнесен сбор и анализ статистических сведений о незаконных религиозных организациях, а члены части их систематически попадали в сферу деятельности политической полиции, а так же усиления курса противодействия в ежегодном отчете за 1837 г. предоставляемом императором появился раздел « Комитет о раскольниках» и констатировалось, что введение управляющего Третьим отделением в комитет «доставило высшему наблюдению возможность ближе следить за ходом раскольничьих дел и обязывает нас изложить здесь некоторые по сему предмету замечания»50. Насколько была актуальна тема для руководства политической полиции, вытекает из того, что далее были подвергнуты критике положения  сентябрьского манифеста 1826 г. о

раскольниках51, так как А.Х. Бенкендорф считал  в основном их людьми благонамеренными52.

     Руководитель политической полиции предлагал  за ними строго наблюдать и если они законопослушны, не стеснять бессмысленно, что бы не озлоблять53.

       В 1838 г. были созданы  в 21 губернии секретные комитеты о раскольниках,  которые являлись исполнительными органами « Секретного комитета о раскольниках и отступниках православия».54  Жандармский штаб-офицер в  губернии  являлся членом их по должности, без права замещения ее на периоды его отсутствия.

     К этому времени сформировались основы взаимодействия представителей Корпуса жандармов и иных  министерств, фундамент чего был заложен во второй половине 20-х гг. ХIХ в.         Интерес к  объективной информации о степени реальной опасности  раскольников для общественных и государственных устоев был таким большим, что в 1838 г. майор корпуса жандармов Васильева и неустановленный автора написали записку о раскольниках55. Следует заметить, что майор был направлен А.Х. Бенкендорфом с конфиденциальной миссией в российскую провинцию для сбора материалов о противоправной деятельности раскольников. Однако, своими действиями он стал привлекать внимание к своей секретной миссии, майор был досрочно отозван в столицу.56   

     На практике курс правительства на противодействия раскольникам и сектантам вылился  в повсеместном и нарастающем усилении гонений на них, которые были прямым следствием исполнения ряда новых норм законодательства.  

      Мероприятия против раскольников были настолько актуальны и  многочисленны, что например  в 1849 г. в подразделениях ряда органов  Симбирской губернии  имелся «Сборник указов губернатора о раскольниках» за указанный год.57

       Справедливости ради необходимо констатировать, что определенная необходимость в указанных мерах ощущалась. По мере необходимости, жандармские штаб-офицеры в губерниях осуществляли оперативно-розыскные действия и предварительное следствие по данным фактам.        Одним из наиболее распространенных преступлений раскольников была вербовка новых членов из числа прихожан православной церкви – «склонение в раскол». В свою очередь некоторые из новообращенных, под  влиянием наставников, совершали преступления против ее догм или организации58. Однако, видимо под влиянием политической полиции и других сил  в конце правления Николая I наблюдается некоторое смягчение отношения верховной власти к подобного рода преступникам

      Самое большое внимание данной проблеме уделяется в нравственно-политическом отчете за 1841 год. В нем подробно анализируется политика русской православной церкви  которая не только противоречит законам российской империи, славившейся веротерпимостью, но и озлобляет, сплачивает  раскольников, толкает их к нелегальному исполнению своих обрядов. В нем отмечалось  «Общие понятия  насчет сей части государственного управления дают повод к заключению, что распространение власти духовенства не только бесполезно, но даже производит вредные последствия, тем более что оно по сие время  стоит не на весьма высокой точке просвещения и, следовательно, чуждо возвышенных  чувств. Есть случаи, где оно испрашивало дозволение  не подводить под милостливейший Манифест 16 апреля такие преступления, которые по строгому смыслу должно было подвести под оный » .59 

       Однако, не смотря на всю жесткость мер правительства по охранению христианства60 в стране и гонений на другие вероисповедания, раскольников и сектантов в правление Николая I зарождаются новые радикальные течения среди последних, существование которых становиться известным политической полиции. Л.В.Дубельт в своем дневнике 6 сентября 1853 г. воспроизводил основополагающие догматы одной из них  « В недавнем прошлом образовалась новая вредная для государств секта странников, называющая себя истинными христианами….Отвергая священство, брак, миропомазание, елеосвящение и причащение, они признают за таинство только крещение и покаяние – и то только совершенное ими….Они проповедуют девство и заставляют женатых разлучаться с женами. Думая принадлежать одному Христу, они не признают никаких властей и даже царя, которого считают врагом своей веры. Секта образовалась преимущественно из беспоповщинской, с которой имеет много общего, и посему странники находят укрывательство в домах беспоповщинских раскольников ».61 

        В 1855 г. начался некоторый поворот в отношении государства к раскольникам и отступникам от православия, показателем чего было закрытие Секретного комитета. В некоторой мере победил подход за который многие годы выступали руководители политической полиции в ежегодных нравственно-политических отчетах – дифференцированного подхода к раскольникам и различным сектам в зависимости от их реальной социальной опасности для устоев общества и государства.  Это произошло не без влияния руководства политической полиции, которое имело достаточно исчерпывающие сведения по данной проблеме. В отчете Третьего отделения за 1857г.  в отношении МВД констатируется  « Дела в министерстве текут вообще спокойно, нет прежних преследований раскольникам и иноверцем, нет так же вынужденных нововведений ».62   В частности, об этом свидетельствует и содержание записки с кратким обзором существующих в России расколов и ересей от 1855 г. 63 С этого времени политическая полиция стала постепенно реализовывать концепцию А.Х. Бенкендорфа – жесткого наблюдения за раскольниками и привлечения к ответственности лиц совершивших реально социально опасные деяния.  Таким образом, политическая полиция играла существенную роль в реализации внутренней политики российского государства, в первую очередь правоохранительной функции по данной проблеме. Она определялась его компетенцией, из которой вытекала функция противодействия раскольникам и сектантам, содержание которой было в основном информационно-координирующего характера. Руководство политической полиции, за долго до момента осознания этого первыми лицами государства, разделяла все незаконные религиозные организации по степени их социальной опасности, в соответствии, с чем и осуществляла свою деятельность. В отношении самой многочисленной группы из незаконных религиозных организаций – раскольников, оно предлагала проводить взвешенную политику: ликвидации ненужных ограничений, жесткого контроля за их деятельностью, привлечения к ответственности сторонников их совершивших реально социально опасные деяния.

     Если по отношению к социально сектам политическая полиция проводила линию противодействия, а по отношению к раскольникам постепенно перешла от противодействия к строгому наблюдению ( и противодействию в случае нарушения законов), то к многочисленным иноверцев и язычникам  со стороны политической полиции просматривается  линия на их защиту от непомерно инициативных чиновников и служителей русской православной церкви, истинной целью чего было предупреждение возможных массовых беспорядков по религиозным мотивам.

      В ежегодных нравственно-политических отчетах Третьего отделения императору неоднократно проводились линия на то, что в стране прочны традиции  веротерпимости, законодательство гарантирует право подданных свободно исповедовать основные мировые религии, недопустимы в ХIХ в. гонения русской православной церкви на другие религии.64 

      Однако, часть служителей русской православной церкви  предпринимала сомнительные шаги направленные на  дальнейшее распространение православия среди населения. Их деятельность  в ряде случаев приводила   к  негативным социально-политическим последствиям.  Политическая полиция  на начальном этапе пыталась пресечь подобные действия в их начале, а на последующих минимизировать их воздействие.

      И.д. начальника 5 округа полковник Маслов 5 января 1833 г. из Казани сообщил рапортом шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу о тревожных слухах об обращении в христианство распространившихся среди масульман симбирского и буинского уездов сибирской губернии и пограничных уездов казанской губернии. Они появились в связи с указом симбирского губернского правления по требованию духовной консистории о собрании сведений о месте жительства инородцев в губернии, необходимых для посылки туда миссионеров65. Слухи о нем заставили масульман явиться к губернатору, и выяснить действительно ли существует указ и почему о нем не знают они, а равно оренбургский муфтий. Руководитель губернии объяснил, что он относится больше для чуваш, мордвы и крещенных татар и желающих перейти в христианство, после чего они спокойно разошлись по домам 66.Позднее, А.Х. Бенкендорф  в нравственно-политическом отчете за 1841 г., точно воспроизвел данную ситуацию «…Таким образом, действия духовенства произвели общую неосновательную мысль, что правительство имеет намерение присоединить всех без исключения к православию, так что все находятся в каком то испуге и стоят в оборонительном положении »67.

излагая подоплеку дела  ходатайствовал о принятии необходимых мер .68 

     Заметим, что тесно примыкает к  деятельности местных подразделений по вопросам крещения иноверцев и инородцев,  функционирование начальников отделений и штаб-офицеров в губернии по вопросам ограждения коренного населения регионов от каких-либо притеснений со стороны  административных властей.

      Сохранение основных аспектов традиционного уклада жизни и системы местного управления было одной из задач, которую преследовало российское государство по отношению к коренным народам регионов.

                                                 

                                          ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основной целью функционирования политической полиции было обеспечение национальной безопасности. Что подразумевало защиту общественного и государственного строя от угроз со стороны, во первых - различных по характеру социально-политических сил находящихся внутри и вне страны, во вторых- иностранных государств.

Политическая полиция была образована в составе двух элементов  государства: Третьего Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии (гражданского) и Корпуса жандармов (военизированного). Система руководящих подразделений отечественной политической полиции включала в себя Третье Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и центральные элементы Корпуса жандармов.

Организация Третьего Отделения была оптимальной и относительно устойчивой: в 1826 г. оно состояло из 4 экспедиций, а с 1842 по 1860 гг. их было 5, с 1849 г. к ним был добавлен архив. Быстро сформировался и получил нормативное закрепление четкий механизм взаимосвязей между Третьим Отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и дежурством, а позднее Штабом Корпуса жандармов.

Значительно сложнее и более динамично развивающейся была система местных подразделений. Первоначально (с 1826 г.) она включала в себя только около 60-ти жандармских дивизионов и разнообразных команд. Последние были образованы в составе войск внутренней стражи в 1817 г. и  относились к ней до 1836 г. Кроме того, с 1827 г. местные подразделения включали 5 управлений жандармских округов и 26 отделений с их дежурствами. На рубеже 20–30-х гг. ХIХ в. управления отделений, как не отвечающие требованиям, были ликвидированы и заменены штаб-офицерами с управлением, в составе которого состояли офицеры «за адъютантов». Местные подразделения,  включали в себя: во-первых, 7 (с 1837 г. – 8) управлений округов и, во-вторых, 50 управлений штаб-офицеров в губерниях, 4 – в областях, 2 – в городах.

Положение 1 июля 1836 г. продолжило реформу Корпуса, передав в полное подчинение губернских штаб-офицеров 2 жандармских дивизиона и 65 губернских (и иных) жандармских команд. В течение 1836-1860 гг. количество их резко возрастает до 122, что было вызвано положением дел в Царстве Польском, где их было создано 43, так и в великорусских губерниях – 12.

В 40-е гг. ХIХ в. первоначально в связи с началом эксплуатации Санкт-Петербургско-Московской железной дороги был образован из чинов столичных дивизионов Временный жандармский эскадрон и Полицейское управление на данной магистрали.

Таким образом местные подразделения состояли из  региональных и губернских. Последние включали два вида: отделения, позднее штаб-офицеры в губернии с управлением и жандармские команды, дивизионы. Местные подразделения являлись наиболее многочисленным и ведущим звеном в механизме функционирования политической полиции.

Почти всю территорию страны покрывала разветвленная система местных подразделений политической полиции, контуры которой сложились во второй половине 20-х – первой половине 30-х гг. ХIХ в., а в основном процесс формирования завершился к середине 40-х гг. ХIХ в. Она позволяла руководству государством систематически, оперативно получать информацию и принимать соответствующие решения, а также обеспечивала в случае необходимости осуществление своевременных мер в форме профилактики, оперативного розыска, досудебного следствия.

Компетенция политической полиции Российской империи включала в себя предметы ведения и полномочия Третьего Отделения, а также жандармских штаб-офицеров в округах и отделениях, а позднее губерниях (областях, городах) и жандармских дивизионов, различных жандармских команд.

Основополагающими актами, определяющими компетенцию Третьего Отделения, выступали указ императора от 3 июля 1826 г. и записка на высочайшее имя от 14 июля 1826 г.

В соответствии с указом к предметам ведения Третьего Отделения были отнесены:  секты и расколы; фальшивые ассигнации, монеты, штемпеля, документы и проч.; все лица, состоящие под надзором полиции, подозрительные и вредные; места заточения, в которых содержатся государственные преступники; иностранные подданные (проживающие в стране и путешественники); все происшествия; статистические данные полиции. Исходя из содержания данного указа полномочия Третьего Отделения можно оценить, как достаточно узкие. Они заключалась в основном в сборе различной по виду информации, принятии решений, высылке и размещении, материальном снабжении и специфической оперативно-розыскной деятельности. Такое положение вытекало из сущности создаваемого института – органа «высшей», «наблюдательной» полиции.

На протяжении всего периода существования Третьего Отделения компетенция его развивалась в соответствии с требованиями времени, в частности, осознаваемыми политической элитой и руководством института угрозами государственному и общественному строю.

После образования местных подразделений Корпуса жандармов в виде управлений округов, отделений, а позднее штаб-офицеров в губерниях (областях, городах) встал вопрос определения их компетенции. Среди совокупности актов центральное место занимали две инструкции. Первая, предназначенная жандармским штаб-офицерам (была принята в сентябре 1826 г.), содержала широкий круг предметов ведения, не имеющих прямого отношения к государственной и общественной безопасности, и ограниченный круг во многом активных полномочий. Вторая – дополнительная (была принята в конце марта – начале апреля 1827 г.), была реакцией на сложности реализации первой инструкции. По составу предметов новеллы появились в пункте четвертом – ряд государственных преступлений, объектами преступного посягательства которых выступали отношения, связанные с императором, членами императорской фамилии, благочинием государства.

Непосредственно процесс регламентации компетенции жандармских команд начался 1 февраля 1817 г. в «Положении для жандармов внутренней стражи», по которому они создавались в составе внутренней стражи. Второе отделение его (озаглавленное «Об обязанностях жандармов внутренней стражи») по структуре копировало второе отделение (именуемое «Об обязанностях внутренней стражи») Положения 3 июля 1811 года. 

Переломный шаг в регламентации компетенции команд был сделан с принятием «Положения о Корпусе жандармов» от 1 июля 1836 г., в котором впервые появляется отдельная IV глава, регулирующая анализируемые нами аспекты «Предметы и порядок употребления жандармов». Компетенция их включала в себя: поддержание и восстановление нарушенного общественного порядка в местах массового скопления людей, во время чрезвычайных ситуаций; оперативно-розыскные мероприятия по предупреждению и раскрытию ряда составов преступлений, в частности, задержанию преступников и лиц, подозреваемых в совершении преступлений; помощь в реализации законов органами исполнительной власти; содействие в реализации решений судебных органов; конвоирование особо опасных преступников; выполнение функций посыльных и ординарцев.

Политическая полиция являлась элементом государственного механизма Российской империи второй четверти ХIХ в. Взаимосвязи ее с другими органами и учреждениями были обусловлены двумя факторами: во-первых, без них она не могла эффективно функционировать, и, во-вторых, они сами выступали объектами ее деятельности.

В первой половине ХIХ в.  политическая полиция Российской империи постепенно начинает приспосабливаться к функционированию в новых условиях – перехода от феодального к буржуазному обществу. В недрах ее, как и всего Российского государства, развиваются процессы, которые характеризуют изменение ее социальной сущности от чисто феодальной к буржуазной.

ИСТОЧНИКИ  И ЛИТЕРАТУРА

1.   1. Архивные источники.

1.2. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп., оп. 1 (1827), д. 207

1.3. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп, оп. 2 (1827), д. 1, 395

1.4. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп., оп.3. (1828), д. 29 (ч.1), 100,170,211

                1.5. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп., оп. 4 (1829), д. 56,131,182,272

1.6. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп., оп. 5 (1830), д. 43, 208, 308, 309, 330,349,372

1.7. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп., оп. 6 (1831), д. 4,116,157,221,,288 (ч.1,2),425,  439,440,441,529, 676

1.8. ГАРФ. -  Ф.109, 1 эксп., оп .7 (1832), д.100,373,494

1.9. ГАРФ. – Ф. 109, 1 эксп., оп. 8 (1833), д. 14

1.10 ГАРФ. -  Ф.109, С/А, оп.1, д.105, 121

1.11. ГАРФ.,Ф,109,Оп.221 (86), Д.1 в, Д.2, Ч.I

Ф.110 – Штаба  Отдельного Корпуса Жандармов.

1.12. ГАРФ. – Ф. 110, оп. 2, д.1,2, 33,39, 56,98,100,146, 157,160, 209,219,   224,262, 551, 905,928,1998,2330

1.13. ГАРФ. – Ф. 110, оп. 3, д.23, 35, 46, 50, 76,96,114, 144, 164, 203, 208,    212,262, 287,558, 588, 713,  877, 928, 938,1073, 1397, 2330,2596

1.14. ГАРФ. – Ф. 110, оп. 4, д. 8,36,113,121,149,208

1.15. ГАРФ. – Ф. 110, оп. 8, д. 1

1.16. ГАРФ. -  Ф.  1717, оп.1, д.7,120,146

1.17. НАРТ. – Ф. 1, оп. 1, д.1,2,5,15, 20,94, 100,101,104,118,119,      

1.18.НАРТ.

1.19. НАРТ. – Ф. 10, оп. 1, д. 256

Ф.199 – Казанского губернского жандармского управления.

1.20. НАРТ. – Ф. 199, оп. 1, д. 1,2

1.21. НАРТ. – Ф. 199, оп. 3, д. 1,2

       ГАСар.О. – Ф. 1, оп. 1, д. 103,1378, 1905

       ГАСар.О.  -  Ф.53, оп.1, д.3, 56

       ГАСар.О. – Ф. 53, оп. 2, д. 6

       ГАСар.О. – Ф. 53, оп. 9, д. 1,2,3,4,5,6,9

ГАУО. – Ф. 76, оп. 8, д. 227,618

              Ф.855 – Симбирского губернского жандармского управления.

ГАУО.- Ф.855,оп.1,д.1,2,3

2. Нормативно-правовые акты.

2.1. Положение для внутренней стражи // Полное собрание законов Российской империи (далее – ПСЗРИ). Собр. I. Т.ХХХI. – СПб., 1830. – Ст. № 24704. – С. 783.

2.2. Именной указ объявленный в циркуляре Инспекторского департамента Военного министерства по армии о переименовании внутренней стражи // ПСЗРИ. Собр. I. Т. ХХХIII. – СПб., 1830. – Ст. № 26216. – С. 589.

2.3. Высочайше утвержденное положение для Жандармов внутренней стражи // ПСЗРИ. Собр. I. Т. ХХХIV. – СПб., 1830. – Ст. № 26650. – С. 56.

2.4. Расписание Отдельного корпуса внутренней стражи.// ПСЗРИ. Собр. I. Т. ХХХIV. – СПб.,1830. – Ст. № 27284.

2.5. Именной указ Управляющему Министерством Внутренних дел «О присоединении Особенной канцелярии Министерства Внутренних дел к Собственной Его Величества Канцелярии» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. I. – СПб., 1830. – Ст. № 449.

2.6. Именной указ Управляющему Главным Штабом «Об учреждении пяти Округов Жандармского Корпуса. С приложением положения, росписей и штатов» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. II. – СПб., 1830. – Ст. № 1062.

2.7. Именной указ объявленный в приказе Управляющего Главным Штабом с приложением Высочайше утвержденного «Расписания Отдельного Корпуса Внутренней Стражи» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. IV. – СПб., 1830. – Ст. № 3199. – С. 685.

2.8. Именной указ объявленный в приказе Управляющего Главным Штабом «Об учреждении в Царстве Польском округа Корпуса Жандармов».// ПСЗРИ. Собр. II. Т. VII. – СПб., 1833. – Ст. № 5192. – С. 109.

2.9. Высочайше утвержденное «Положение о Корпусе Жандармов» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХI. Отд-ние 1-е– СПб., 1837. – Ст. № 9355. – С. 771.

2.10. Высочайше утвержденные «Правила для руководства при отделении жандармских команд от внутренней стражи, и передаче оных в ведомство Корпуса жандармов» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХI. Отд-ние 1-е– СПб., 1837. – Ст. № 9356. – С. 771.

2.11. Высочайше утвержденный Общий Наказ Гражданским Губернаторам // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХII. Отд-ние 1-е. – СПб., 1838. – Ст. № 10303. – С. 361 – 438.

2.12. Высочайше утвержденное «Положение о вновь учреждаемом округе Корпуса Жандармов на Кавказе, в Закавказском крае и Астраханской губернии» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХII. Отд-ние 2-е. – СПб., 1838. – Ст. № 10779.

2.13. Высочайше утвержденный « Штат III Отделения Собственной Его Величества Канцелярии» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХVI. Отд-ние 1-е. – СПб., 1841. – Ст. № 14380.

2.14. Сенатский указ по Высочайшему повелению «О новом штате Собственной Его Величества Канцелярии» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХVI. Отд-ние 1-е. – СПб., 1841. – Ст. № 14468.

2.15. Именной императорский указ объявленный шефу жандармов военным министром « О назначении жандармского штаб-офицера для наблюдения за порядком на частных золотых приисках в Сибири» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХVI. Отд-ние 1-е. – СПб., 1841. – Ст. № 14537.

2.16. Именной императорский указ объявленный  комиссариатскому департаменту  дежурным генералом Главного штаба « Об усилении жандармских команд» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХIХ. Отд-ние 1-е. – СПб., 1845. – Ст. № 17835.

2.17. Именной, объявленный в приказ Военного Министерства « О сформировании 11 жандармских команд» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХХ. Отд-ние 1-е. – СПб., 1846. – Ст. № 18925. – С.329.

2.18. Именной императорский указ, объявленный в приказе Военного Министерства «О составе временного жандармского эскадрона Санкт-Петербургско-Московской железной дороги» // ПСЗРИ. Собр. II. Т. ХХI. Отд-ние 1-е. – СПб., 1847. – Ст. № 19979. – С. 465. 

2.19. Свод Законов Российской империи. Кн.1. Т. 1.Основные законы  и учреждения государственные. – СПб., 1832. – 954 с.

2.20. Свод Законов Российской империи.Кн.1. Т. 2. Свод учреждений государственных и губернских. Учреждения губернские. – СПб., 1832. – 1037 с.

2.21. Свод учреждений государственных и губернских. Учреждения губернские // Свод Законов Российской империи. Спб., 1832,  Кн. 1 ,Т. 2 . Приложение I.

2.22. Свод Законов Российской империи. Т. 15. Законы уголовные. – СПб., 1833. – 560 с.

2.23. Свод Законов Российской империи. Т.2, кн. 2. Свод учреждений государственных и губернских. – СПб., 1857.                                                                                                                  

2.24. Свод военных постановлений. Ч.3, кн.2. Устав о службе войск.– СПб., 1838.

2.25. Учреждения для управления губернией // Российское  законодательство Х -ХХ вв. – М., 1987. – Т. V. – С. 171 - 295.

2.26 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных: ред. 1845 г. // Российское законодательство Х - ХХ вв. – М., 1988. – Т. VI. – С. 160 - 309.

2.27. Сборник циркуляров и инструкций МВД с учреждения до 1 октября 1853 г. – СПб., 1854. – Т. 1; 1855.- Т.3, Ч. 4, 5.

2.28. Приказы по Корпусу жандармов. – СПб.: тип. Корпуса жандармов, 1827 – 1860 гг ( Коллекции научной библиотеки ГАРФ ).              

2.29. П.Б. Инструкция  графа Бенкендорфа чиновнику «Третьего Отделения» / П.Б. // Русский архив. – 1889. – № 7. – С. 396 – 398.

Научная и учебная литература.

  3. Внутренняя и конвойная стража России 1811-1817:документы и        материалы/под общ. ред. В. Ф. Некрасова. – М.: Экзамен, 2002. – 567 с.

   « Россия под надзором»: отчеты III отделения 1827-1869: (сб.док.) . 3.1. Сборник документов. Сост. М. Сидорова и Е. Щербакова. М.: «Рос. фонд культуры » : «Российский Архив». 2006. - 706 с.

3.2. Зотов Л. Саратовская охранка / Л. Зотов. – М.; Саратов: издание В.З. Ясканова, 1924. – 92 с.

3.3. А. Я. Жандармы // Энциклопедический словарь. – СПб., 1894. – Т.ХI : А. –С. 717 – 719.

3.4. Авдеева О. А. Этапы реформирования полицейско-следственного аппарата Восточной Сибири в первой половине XIX в. / О. А. Авдеева // История государства и права. – 2001. – № 3. – С. 11 – 17.

3.5. Андреевский Н. Е. Полицейское право /  Н. Е. Андреевский // Российское полицейское (административное) право: конец ХХ – начало ХХ века: хрестоматия / сост. и вступ. ст. Ю. Н. Старилова. – Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1999. – С. 39 – 68.

3.6. Анисимов Е. В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в ХVIII веке.  / Е. В. Анисимов. – М.: Новое литературное обозрение, 1999. – 720 с.

3.7. Атишев А. Создание и деятельность III Отделения и охранных отделений в России / А. Атишев, Е. Глотов, В. Могтлюк. – Караганда, 1973.

3.8. Байгутлин Р. И. Реформа земской полиции 1837 г. в донесениях жандармских штаб-офицеров  / Р. И. Байгутлин // Адвокат. – 2003. – № 6. –  С. 81 – 85.

3.9. Блинов А. И. Губернаторы: историко-юридический очерк / А. И. Блинов СПб., 1905. – С. 158.

3.10. Богучарский В. Я. Государственные преступления в России в ХIХ в. В 3 т. Т.I : 1825-1876 / В. Я. Богучарский. – СПб., 1900. –  348 с.

3.11. Борисов А. Руководители карательных органов дореволюционной России. Вып. 1. / А. Борисов. – М., 1979.

3.12. Владимирский-Буданов В. Ф. Краткий обзор истории русского права / В. Ф. Владимирский-Буданов. – Ростов н/Д., 1995. – 640 с.

3.13. Возный А. Ф. Полицейский сыск и кружок петрашевцев / А. Ф. Возный. – Киев, 1976. – 85 с.

3.14. Возный А. Ф. Петрашевцы и тайная полиция / А. Ф. Возный. – Киев, 1985. – 138 с.  

 3.15. Волчкова А.А.Следователи – полицейские России в ХVIII – первой    

     половине ХIХ столетий. / Волчкова В.А. // Российский следователь.    

     2005. № 4. С.60 -62

3.16. Галавзин С. Н. Охранные структуры Российской империи: формирование аппарата, анализ оперативной практики. / Галавзин С. Н. – М. : Коллекция «Совершенно секретно», 2001. – 121 с.

Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т.1-3 / М. Н. Гернет. – 1-е изд. - М., 1941-1952.

 3.17. Гернет М. Н. История царской тюрьмы. В 5 т. Т.2 /. М. Н. Гернет – 3-е изд. – М.: Госюриздат, 1961. – 582 с.

3.18. Головков Г. З. Канцелярия непроницаемой тьмы / Г. З. Головков, 3.19. С. Н. Буренин. – М. : Манускрипт, 1994. – 384 с.

3.20. Гредескуль Н. А. Террор и охрана / Н. А. Гредескуль. – СПб., 1912.

3.21. Деревнина Т. Г. Из истории образования III Отделения / Т. Г. Деревнина // Вестн. Моск. ун-та.  Сер. 9, История. – 1973. – №4. – С. 51 – 69.

3.22. Доронин А. Н. Историко-правовые аспекты формирования и деятельности Отдельного Корпуса жандармов / Доронин А. Н. // История государства и права. – 2000. – №4. – С. 40 – 45.

3.23. Дружинин Н. М. Социально- экономическая история России : избр. тр. /  Н. М. Дружинин. – М. : Наука, 1987. – 424 с.

3.24. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России / Н. П. Ерошкин. – М. : Учпедгиз, 1960. – 396 с.; 2-е (1968 г.) и 3-е (1983 г.). 

3.25. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции / Н. П. Ерошкин, 3.26. Ю. В. Куликов,  В. А. Чернов. – М., 1965. – 417 с.

3.27. Ерошкина А. Н. Тайная экспедиция Сената / А. Н. Ерошкина // Государственность России (конец Х в. – февраль 1917 г.) : словарь-справочник. – М. : Наука, 2004. – Кн. 4 : Р-Я. –  С. 214.

3.28. Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в ХIХ в. / П. А. Зайончковский. –  М. : Мысль, 1978. – 288 с.

3.29. Зайцева О. В. Возникновение III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии /  О. В. Зайцева // Изв. вузов. Сев.-Кавк. регион. Обществ.  науки. –Прил. – 2003. – №12. – С.15-16.

3.30. Иванов О. А. Тайны старой Москвы : документальные очерки по материалам Тайной экспедиции и Третьего Отделения С.е.и.в. канцелярии, а также секретной канцелярии московских генерал-губернаторов / О. А. Иванов. – М.: Магистр, 1997. – 188 с.

3.31. Измозик В. Политический розыск ведет третье отделение : 1826-1880 годы / В. Измозик // Жандармы. Политический розыск в России ХV–ХХ вв. / сост. В. Измозник. – СПб. : Изд. Дом «Нева»; М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002. – С. 248 – 278.  

3.32. Исаев И. А.  Из жизни  политической  полиции /  И. А.  Исаев //  Московский  писатель. – 2002. -  № 1 (6) . –  С. 173.

3.33. Каратыгин П. П. Бенкендорф и Дубельт / П. П. Каратыгин // Исторический вестник. – 1887. – №10-12.  – С. 165 – 179.

3.34. Катков Н. М. Собрание передовых статей «Московских ведомостей» в 1880 г. / Катков Н. М. – М., 1898. – № 222-А. – 428 с.

3.35. Катцер Н. Николай I: исторический очерк: пер. с нем. / Н. Катцер // Русские цари. 1547-1917.  –Ростов/на Д. : Зевс, 1997.  – 397 – 435.

3.36. Кизеветтер А. А. Исторические очерки / А. А. Кизеветтер. – М., 1912.

3.37. Кизеветтер А. А. История России в ХIХ в. / А. А. Кизеветтер. – М., 1916.

3.38. Корнеев В. Е. Архивы на службе тоталитарного государства : 1918 – начало 1990-х гг. /  В. Е. Корнеев, О.Н. Копылова // Отечественные архивы. – 1992. – №3. – С. 13 – 24

3.39. Лазарев В. И. Из истории становления специальных средств отечественных спецслужб / В. И. Лазарев // Исторические чтения на Лубянке. 1998 год. Российские спецслужбы на переломе эпох: конец ХХ века – 1922 год. – М.; Великий Новгород, 1999.  – С. 35-41.

3.40. Лемке М. К. Николаевские жандармы и литература 1826 – 1855: по подлинным делам Третьего Отделения собственной е.и.в. канцелярии / М. К. Лемке. – СПб., 1909. – 614 с.

3.41. Лемке М. К. Третье Отделение и цензура эпохи Николая I (1826-1855 гг.) / М. К. Лемке // Русское богатство. – 1905. – № 9. – С. 190 – 221; №10. – С. 47 – 87.

3.42. Лонге Ж. Террористы и охранка /  Ж. Лонге, Г. Зильбер. – М.: Сов. Россия, 1991. – 208 с.

3.43. Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы / Ф. М. Лурье. – СПб., 1992. – 413 с.

3.44. Лядов О. А. Становление сыска в дореволюционной России /  О. 3.45. А. Лядов,  // История государства и права. – 2002. – №1. – С. 2 - 9.

3.46. Марголис А. Д. Тюрьма и ссылка в императорской России : исследования и архивные находки / А. Д. Марголис. – М., 1995. – 30 с.

      Министерство внутренних дел : исторический очерк (1802-1902). –  

      СПб., 1901. – 247 с.

3.47. Миролюбов А. А. Жандармы / А. А. Миролюбов // Отечественная история энциклопедия: в 5 т. / редкол.: В. Л. Янин (гл. ред.) и др. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1996. – Т.2 : Д-К. –  С. 166 – 167.

3.48. Мироненко С. В. Самодержавие и реформы / С. В. Мироненко. – М., 1989. – 240 с.

3.49. Мулукаев Р. С. Полиция и тюремные учреждения России / Р. С. Мулукаев. –М., 1964.

Мулукаев Р. С. Политическая полиция дореволюционной России / Р. С. Мулукаев. – М., 1976.

Мулукаев Р. С. Полиция в России (ХI в. - начала ХХ в.) / Р. С. Мулукаев. – Н. Новгород, 1993.

Мустонев П. Собственной Канцелярии Его Императорского Величества в механизме властвования института самодержца. 1812-1858 : к типологии основ императорского управления / П. Мустонев. – Хельсинки, 1998. –  357 с.

3.50. Мухина Е. Н. «Человек толпы» /  Е. Н. Мухина // Стогов Э. И. Записки жандармского штаб-офицера эпохи Николая I / Э. И. Стогов. – М. : Индрик, 2003.  – С.7 - 28.

3.51. Н. (Зильбер). К истории жандармской полиции в России / Н. (Зильбер) // Юридический вестник.–  1882. – №11. – С. 423 – 426.

Н.В. По поводу инструкции графа Бенкендорфа / Н.В. // Русский архив. –1889. – №8. – С. 522 - 524.

3.52. Нечкина М. В. Движение декабристов: в 2 т. / М. В. Нечкина. – М.: Изд-во АН СССР, 1955. – 2 т.

3.53. Нечкина М. В. Декабристы : исторический очерк / М. В. Нечкина. – 2-е изд. – М. : Наука, 1982. –  183 с. – (Страницы истории нашей Родины).

Органы и войска МВД России : крат. ист. очерк : [посвящ. 200-летию МВД] / В. Ф. Некрасов и др. – М., 1996. – 462 с.

3.54. Оржеховский И. В. Реорганизация жандармского управления в связи с правительственной реакцией 60–70-х гг. 19 в. / И. В. Оржеховский // Вопросы истории общеполитической мысли и внутренней политики России в 19 в.  – Горький, 1971. – С. 79-82

3.55. Оржеховский И. В. Третье Отделение / И. В. Оржеховский // Вопросы истории. – 1972. – №2. – С. 109 – 110.

3.56. Перфильев В. В. М. М. Сперанский об организации полиции в России /  В. В. Перфильев // Историко-юридические исследования правовых институтов и государственных учреждений СССР : межвуз. сб. науч. трудов. – Свердловск, 1986. – С. 81– 92.

3.57. Проскуряков Ф.И. Руководство к познанию действующих русских государственных, гражданских, уголовных и полицейских законов : в 3 ч. / Ф.И. Проскуряков. – СПб., 1856. – Ч. 1-3.

3.58. Реент Ю. А. Общая и политическая полиция России : 1900-1917 гг.  / Ю. А. Рент. – Рязань: Узорочье,  2001. – 286 с.

3.59. Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь: административная политика первой половины ХIХ в.  / А. В. Ремнев. –  Омск : Омский ун-т, 1995. – 236 с.

     3.60. Рожнов А.А. Профессиональная тайна в уголовном праве России (история и   современность)./ А.А. Рожнов.- Ульяновск : УлГУ, 2002. С. 7

3.61. Романов В. В. А. С. Поляков о спасении архивов III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии и Департамента полиции  / В. В. Романов,  Г. В. Романова // Вестник архивиста. – 2002. – №6 (72). – С. 183 –194.

3.62. Рууд Ч. А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях / Ч. А. Рууд, С. А. Степанов. –  М.: Мысль, 1993. – 432 с.

3.63. Севастьянов Ф. Александр Христофорович Бенкендорф / Ф. Севастьянов // Жандармы. Политический розыск в России ХV–ХХ вв. / сост. В. Измозник.  –СПб. : Нева; М. : ОЛМА-ПРЕСС,  2002. – С. 411 – 419.

3.64. Севастьянов Ф. Развитие «высшей полиции» при Александре I /  Ф. Севастьянов // Жандармы. Политический розыск в России ХV–ХХ вв. / сост. В. Измозник. –СПб. : Нева; М. : ОЛМА-ПРЕСС,  2002. – С. 201 – 248.

3.65. Семевский В. И. Петрашевцы и крестьянский вопрос  / Семевский В. И. // Великая реформа. – М., 1911. – Т.III. – С. 205-220.

Семевский В. И. Следствие и суд по делу петрашевцев (по неизданным материалам) / В. А. Дьяков // Русские записки. – 1916.  – № 9-11. – С.101.

3.66. Столетие Военного Министерства. Императорская Главная Квартира. История государевой свиты. В 2 т. Т.I,  ч.II. – СПб., 1902.  – 625 с.

3.67. Строев В. Н. Столетие Собственной Его Императорского Величества Канцелярии / Строев В. Н.  –  СПб., 1912. – 325 с.

3.67. Тарасов И. Т. История русской полиции и отношение ее к юстиции /  И. Т. Тарасов // Юридический вестник. – 1884. – Кн. 2 - 4.

3.68. Тарасов И. Т. Полиция в эпоху реформ / И. Т. Тарасов. –  М., 1885.

     4. Диссертации и авторефераты.

4.1. Абакумов О. Ю. III Отделение в период общественного подъема конца 50-х-начала 60-х гг. ХIХ в. : дис. … канд. ист. наук / О. Ю. Абакумов. - Саратов, 1994. – 276 с.

4.2. Деревнина Т. Г. III Отделение и его место в системе государственного строя абсолютной монархии в России ( 1825-1855 гг.) : дис. … канд. ист. наук / Т. Г. Деревнина. – М., 1973. –  177 с.

4.3. Ефремов В. А. Сыск и политическая полиция самодержавной России : историко-правовой аспект : дис. ... канд. юрид. наук /  В. А. Ефремов. – СПб., 1996.– 192 с.

4.4. Жаров С. Н. Нормативное регулирование деятельности политической полиции Российской империи : дис. ... канд. юрид. наук / С. Н. Жаров. – Екатеренбург, 2000. – 265 с.

4.5. Мушкет И. И. Полиция в механизме Российского государства : историко-теоретическое исследование :  дис. ... канд. юрид. наук / И. И. Мушкет. –  СПб., 1997.– 180 с.

Романов В. В. Политическая полиция в Поволжье в 1905-1907 гг.: дис. … канд.  ист. наук.  / В. В. Романов. – Казань, 1992.  – 247 с.

4.6. Чукарев А. Г. Третье Отделение и русское общество во второй четверти ХIХ в. : 1826-1855 гг. : дис. ... докт. ист. наук / А. Г. Чукарев.– Ярославль,1998. - 446 с.

4.7. Деревнина Т. Г. III Отделение и его место в системе государственного строя абсолютной монархии в России (1826-1855) : автореф. дис. … канд. ист. наук / Т. Г. Деревнина. – М., 1973. –  19 с.  

4.8. Чукарев А. Г. Третье Отделение и русское общество во второй четверти ХIХ в. : 1826-1855 гг. : автореф. дис. ... докт. ист. наук / А. Г. Чукарев. - Ярославль, 1998.– 19 с.

---

1 Россия под надзором. М.,2006,С.68

2 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп, Оп.5 (1830 г.),Д.349,Л.47-58

3 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп, Оп.5 (1830 г.),Д.349,Л.32-36 об

4 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп, Оп.5 (1830 г.),Д.349,Л.1

5 Россия под надзором. М.,2006,С.85

6 Россия под надзором. М.,2006,С.68

7 Россия под надзором. М.,2006,С.262,263

8 Россия под надзором. М.,2006, С.326

9 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп, Оп.5 (1830 г.),Д.349,Л. 16 об.

10 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп, Оп.5 (1830 г.),Д.349,Л.3  

11 Россия под надзором. М.,2006,С.403

12 ГАРФ.,Ф,109,Оп.221 (86), Д.1 в, Л. I – IV об.

13 ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д. 268, Л.1-6

14 Россия под надзором. М.,2006,С.51

15 1 ПСЗ,Т.31 ,№24704,С.784,785.

16 НАРТ, Ф.199, Оп.3, Д.2, Л.57.

17 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп.,Оп.5 (1830 г.),Д.330, Л.14-16

18ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д.630, Л.34

19 Россия под надзором. М.,2006, С. 236

20 ГАРФ. Ф.110, Оп.3, Д.212, Л.2-3, 4, 5.

21 ГАРФ. Ф.109, 1 эксп., Оп.7 (1832), Д.373, Л.3, 3 об.

22 ГАРФ. Ф.110, Оп.3, Д.588, Л.24-36 об.

23 ГАРФ. Ф.110, Оп.3, Д.588, Л.25, 29 об.

24 Россия под надзором. М.,2006, С. 82

25 Дмитриев М.А. Главы из воспоминаний моей жизни. М., 1998, С.375-376.

26 ГАРФ. Ф.110, Оп.3, Д.588,  Л.24 об.

27 Там же. Л.27.

28 Там же. Л.24 об.

29 Там же.

30 ГАРФ. Ф.110, Оп.3, Д.588, Л.25.

31 Россия под надзором. М.,2006, С. 82

32 ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д.632,Л.28

33 ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д.634, Л. 4 об.

34 ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д.641

35 ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д.648,Л.

36 Россия под надзором. М.,2006, С. 187

37 См.:  подробную его характеристику в § 2 главы 2 данной работы.

39 ГАРФ,Ф.1174,Оп.1,Д.653,Л. 5 об.

40 ГАСар.О.,Ф.53, Оп.2, Д.6, Л.92

41 Россия под надзором. М., 2006,С.358

42 Россия под надзором. М., 2006,С.477

43 Россия под надзором. М., 2006,С.292

44 ГАСар.О., Ф. 53, Оп.9, Д. 6, Л.1б

45 ГАСар.О., Ф. 53, Оп.9, Д. 6, Л.2

46 НАРД.,Ф.1,Оп.2,Д.913,Л.1

47 НАРД.,Ф.1,Оп.2,Д.913,Л. 1 об.

48  Россия под надзором. М.,2006,С.466

49Россия под надзором. М., 2006, С.177

50 Россия под надзором. М., 2006, С.167

51 Россия под надзором. М., 2006, С.257)

52 (Россия под надзором. М., 2006, С.167,257

53  Заметки и дневники Л.В. Дубельта // Российский архив. – М.: студия «ТРИТЭ» (Михалков), 2005. – (Вып.14 ). -  С.238 )    

54 Россия под надзором. М., 2006, С. 177

55 ГАРФ.,Ф.109,С.А.,Оп.3,Д.1492

56 ГАУО.,Ф.118, Оп.1,Д.312

56См.: Заметки и дневники Л.В. Дубельта // Российский архив. – М.: студия «ТРИТЭ» (Михалков), 2005. – (Вып.14 ). - С.176

59 Россия под надзором. М., 2006, С.257-260

60 Заметки и дневники Л.В. Дубельта // Российский архив. – М.: студия «ТРИТЭ» (Михалков), 2005. – (Вып.14 ). - С.195

61 Заметки и дневники Л.В. Дубельта // Российский архив. – М.: студия «ТРИТЭ» (Михалков), 2005. – (Вып.14 ). - С.217  

62 Россия под надзором. М.,2006,С. 454

63 ГАРФ.,Ф.109,С.А.,Оп.3,Д.1495

64 Россия под надзором. М., 2006, С.167,168, 259  и др.

65 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп.,Оп.8 (1833 г.),Д.14, Л.1,2

66 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп.,Оп.8 (1833 г.),Д.14, Л.3

67 Россия под надзором. М., 2006, С.259,

68 ГАРФ.,Ф.109, 1 эксп.,Оп.8 (1833 г.),Д.14, Л.9-11