ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение……………………………………………………………….3

1. Становление  и развитие Общества попечительного о тюрьмах        .……..11

 1.1 Предпосылки к учреждению тюремного попечительства в Россий­ской империи        .……..11

1.2 Правовое регулирование деятельности Общества попе­чительного о тюрьмах……………………………………...…….….28

2. Организация деятельности Общества попечительного о тюрьмах…………………………………………………………………...62

2.1 Формирование сети губернских и уездных структур Общества попечительного о тюрьмах и их влияние на пенитенциарную систему……………………………………………………………………62

 2.2 Основные направления деятельности   Общества попечительного о тюрьмах……………………………………….…57

Заключение        ….……9

Список использованной литературы        .….…102

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Для России попечение тюремных арестантов имело давние традиции, которые были настолько креп­ки, что государство не утруждало себя заботой о прокормлении заключенных, обустройством мест лишения свободы, приемлемом для содержания арестан­тов и т.д. Простой люд взваливал на свои плечи решение этих жгучих проблем. С точки зрения дня сегодняшнего, удивительной кажется существовавшая в старые времена традиция молодоженов приезжать в день свадьбы к тюрьме с корзиной калачей и пирогов.

Сила традиции общественной помощи и заботы об арестантах, а также влияние прогрессивной западной общественности, подвигли в начале XIX в. к широкому общественному участию во всякого рода предприятиях помощи заключенным. Наиболее успешным, пользующимся государственным призна­нием, поддержкой и покровительством императора, было создание Общества попечительного о тюрьмах в начале XIX в. Оно просуществовало до 1918 г., своей деятельностью не только обустроив жизнь арестантов, но и сделало тю­ремную систему открытой для общественности.

Важным шагом с точки зрения признания государством значения тюремно-попечительной деятельности в решении современных проблем пени­тенциарной системы, а также совершенствования нормативно-правового меха­низма ее осуществления, а, следовательно, и развития в цивилизованных фор­мах, стал Федеральный закон «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания» от 10 июня 2008 г., ко­торый вступил в силу с 1 сентября 2008 г. Этим законом устанавливаются за­конодательные основы осуществления общественного контроля за обеспече­нием прав человека в местах принудительного содержания (следственные изо­ляторы; учреждения, исполняющие наказания; изоляторы временного содер­жания и др.), содействия лицам, находящимся в этих учреждениях, в том числе участия общественных объединений в создании условий для адаптации ука­занных лиц к жизни в обществе. Являясь сбалансированным, учитывающим пристрастия всех заинтересованных органов, лиц и слоев общества, Федераль­ный закон, в то же время, имеет существенные недостатки по ряду положений.

В этой связи, обращение к истории тюремного попечительства, его изуче­ние и объективная оценка как в целом по России, так и в отдельных регионах, приобретает особую актуальность, научную и общественную значимость не только как восстановление историко-правового наследия и возвращение его на подобающее место, но и как переосмысление огромного опыта правотворче­ства, «которое служит начальным этапом жизни права»1, а таюке практики, на­копленной в дореволюционный период, использование их с учетом нынешней реальности.

Хронологические рамки исследования определены периодом с начала XIX по начало XX вв. Такой выбор объясняется тем, что в 1819 г. было учреж­дено Общество попечительное о тюрьмах и начали закладываться организаци­онно-правовые основы деятельности губернских тюремных Комитетов ных Отделений. Конечная дата является временем крушения всего государст­венного строя Российской Империи, включая пенитенциарную систему.

Объект исследования составляет государственная политика в области создания тюремно-попечительных учреждений в Российской Империи.

Предметом исследования является деятельность государственных, обще­ственных и местных органов власти по организации и функционированию тю­ремно-попечительных учреждений, а также процесс их становления и развития в России и на Кубани, их месте и роли в реализации политики государства.

Методологической основой исследования являются разнообразные ме­тоды изучения государственно-правовых явлений и процессов. В диссертации используется принцип историзма, предусматривающий логически последова­тельный и всесторонний анализ исторических событий в их взаимосвязи и взаимообусловленности.

Комплекс методов научных познаний используемых в диссертации вклю­чает: диалектический, системный, статистический, логический, сравнительно-правовой и формально-юридический.

Кроме того, автор придерживался принципа объективности - правом ис­следователя на самостоятельное творчество, избавленного от ангажированно­сти и конъюнктуры.

Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные источники. Среди открытых публикаций следует выделить, прежде всего, блок нормативно-правовых актов: Полное собрание законов Российской Империи, Свод законов Российской Империи, Собрание узаконе­ний и распоряжений Правительства, а также немногие, опубликованные в со­ветское и постсоветское время, материалы, систематизированные в специаль­ных тематических сборниках.

Цель и задачи исследования состоят в том, чтобы на основе изучения нормативных актов, архивных материалов и документов, теоретических под­ходов и выводов историко-правовой науки установить закономерности осуще­ствления тюремно-попечительной деятельности в Российской Империи в рас­сматриваемый исторический период и ее особенностей на Кубани для обосно­вания возможностей использования данного исторического опыта в современ­ных условиях.

Сформированная цель может быть конкретизирована и реализована в сле­дующих задачах:

1. изучить и критически осмыслить результаты разработок отечественных ученых - юристов и историков, описавших в своих трудах тюремно-попечительную деятельность в Российской Империи в обозначенных хронологиче­ских рамках;
2. осуществить анализ общего состояния пенитенциарной системы России к началу XIX в.;
3. рассмотреть процесс организационно-правового строительства и модер­низации пенитенциарной системы и учреждений тюремного попечительства Российской империи, их   компетенцию и ме­ханизмы взаимодействия;

4. исследовать общее состояние учреждений тюремного попечительства  и выявить особенности их деятельности;
5. определить возможности и направления использования исследуемого исторического опыта в современных условиях органами уголовно-исполни­тельной системы государства.

Степень разработанности проблемы. Историко-правовая и историческая науки уделяли определенное внимание проблеме тюремного попечительства в России. В этой связи можно выделить три историографических этапа: дорево­люционный, советский и постсоветский.

Среди первых авторов, затрагивающих проблему тюремного попечитель­ства в России, необходимо назвать В.Н. Никитина, длительное время бывшего директором С.-Петербургского комитета Общества попечительного о тюрьмах, чей монументальный труд «Тюрьма и ссылка. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из под стражи, со времен возникновения русской тюрьмы до наших дней. 1560-1880 г.» (СПб., 1880) стал настольной книгой для после­дующего поколения исследователей этой проблемы. Дореволюционная пени­тенциарная наука была представлена, главным образом, работами юристов -преподавателей ведущих университетов Российской империи: СВ. Познышева, И.Я. Фойницкого, А.А. Пионтковского, Н.С. Таганцева, СП. Мокринского, Д.В. Краинского, СК. Гогеля и др.

Несомненную значимость для исследования пенитенциарной проблемати­ки представляют работы юристов-практиков – руководителей Главного 1тюремного управления - М.Н. Галкина-Врасского, A.M. Стремоухова, С.С. Хру-лева, а также работы других дореволюционных авторов.

Советский этап историографии знаменуется 5-томным трудом М.Н. Гернета «История царской тюрьмы» (М., 1960-1963), который занимает особое место в юридической литературе и по самому замыслу автора, по методу ис­следования и по использованию архивных источников, которые ранее не были доступны для исследователей. Вместе с тем, эта работа отягощена советскими идеологическими установками, без которых, естественно, не могла быть опуб­ликована. Поэтому не случайно М.Н. Гернет отмечал, что «историю царской тюрьмы можно писать только в условиях советского строя» .

В советской историографии тюремная система России в целом рассмат­ривалась крайне негативно. Опубликованные работы не были свободны от идеологически детерминируемого подхода к исследуемой проблеме4. Это проявлялось в ярко выраженном узкоклассовом взгляде на освещение темы, что, в свою очередь, влекло, в определенной мере, утрату объективности. Вме­сте с тем, в советский период не было опубликовано ни одного исследования о тюремном попечительстве.

Настоящим прорывом в исследовании проблем тюремного попечительст­ва можно считать постсоветский этап историографии. В 1990-е гг. интерес к проблемам тюремного попечительства и благотворительности значительно возрос. Среди исследований этого этапа следует особо отметить монографию М.Г. Деткова, а также научные статьи В.Д. Орловой, Г.В. Скачковой, Т. Чернеги, Р.Г. Рогушиной1 и др.

Новая страница в исследовании истории тюремного попечительства и бла­готворительности была открыта в начале XX в. с выходом в свет монографии Л.И. Беляевой «Патронат в России (XIX в. - начало XX в.)» (Воронеж, 2001), в которой на основе глубокого исследования архивных материалов и литератур­ных источников исследовано возникновение и развитие в России этих инсти­тутов. Выделим и, представляющую интерес, монографию А.П. Печникова2, который не мало места уделяет анализу деятельности губернских тюремных комитетов Общества попечительного о тюрьмах. Проблемы тюремного попе­чительства и благотворительности нашли место и в работах других исследова­телей .

В конце 1990-х - начале 2000-х годов появляется ряд диссертационных исследований, в которых затрагиваются вопросы деятельности тюремно-попечительных и благотворительных учреждений. Так, А.Н. Зориков, Н.Е. Рылова, В.А. Локтионова, М.И. Игнатьева и А.В. Быков рассматривают проблемы на региональном материале . Вопросы правового регулирования в тюремной сфе­ре нашли свое отображение в диссертациях Ю.Ф. Соцкого, A.M. Фумм, Г.Д. Долженковой, М.В. Захарова и др. В них авторы прослеживают неотъемле­мую связь института тюремного попечительства с практикой исполнения нака­зания в виде лишения свободы.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что сформули­рованные выводы и положения, а также архивные материалы, впервые вводи­мые в научный оборот, в определенной мере развивают и дополняют раздел историко-правовой науки исследуемого периода.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что собран­ные и проанализированные данные могут представлять несомненный интерес для сотрудников уголовно-исполнительной системы и членов общественных наблюдательных комиссий, образуемых в субъектах Российской Федерации, осуществляющих общественный контроль за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания. Помимо этого, материалы исследования могут быть использованы преподавателями и студентами юридических фа­культетов и вузов при преподавании и изучении уголовно-исполнительного права, истории государства и права, правоохранительных органов.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссерта­ции нашли отражение в пяти публикациях по теме диссертации и выступ­лениях диссертанта на научно-практических конференциях.

Структура диссертации определена с учетом характера и специфики те­мы, а также степени научной разработанности затрагиваемых в ней проблем. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих четыре пара­графа, заключения, списка использованных источников и ли­тературы.

1. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ  ОБЩЕСТВА ПОПЕЧИТЕЛЬНОГО О ТЮРЬМАХ

1. Предпосылки к учреждению тюремного попечительства в Российской империи

Национальное и духовное возрождение России невозможно без современ­ного осмысления наследия прошлого, без ясного понимания таких социальных институтов как благотворительность, милосердие, филантропия и формирова­ния отношения к ним. В настоящее время благотворительности уделяется дос­таточно внимания, как со стороны государства, так и общественных формаций. В этой связи довольно часто приходится слышать мнения о том, что благотво­рительность в России, в отличие от Западной Европы, не имеет корней и толь­ко сейчас зарождается история российской благотворительности. Между тем, такая постановка вопроса не соответствует историческим реалиям.

Тюремную благотворительность нельзя рассматривать как обособленное и не связанное с жизнью направление филантропии. Так, в XIX-XX вв. в России общества, занимавшиеся тюремной благотворительностью, стояли в одном ря­ду обществ, ставящих перед собой задачу поднятия нравственного уровня на­селения. К таковым, например, относились: Общество трезвости, Общество ночлежных приютов, дешевых столовых и домов трудолюбия, Общество по­кровительства животным, Общество спасения на водах, Общество пособия не­совершеннолетним, освобождаемым из мест заключения, Общество попечения о детях лиц, ссылаемых по судебным приговорам в Сибирь, Общество попече­ния о семьях ссыльно-каторжных, Общество исправительных заведений для малолетних1 и, наконец, совершенно особое Общество попечительное о тюрь­мах2, которому посвящено настоящее диссертационное исследование.2 

Современные отечественные исследователи дают свою трактовку указан­ному понятию. Так, А.Р. Соколов считает, что «благотворительность есть доб­ровольная социальная деятельность, связанная с безвозмездной передачей ма­териальных ценностей, в том числе и созданных трудом в процессе самой бла­готворительной деятельности, и направленная на достижение большего соци­ального благополучия»'. В свою очередь, ТА. Лебединская пишет: «Благотво­рительность - один из интереснейших механизмов общественных настроений, а также практического взаимодействия общества и государства, причем такой механизм, работа которого может отражать как гармоничное их сотрудничест­во, так и конфронтацию, совпадение целей и опасное их расхождение»2. В пра­вомерности этого утверждения можно убедиться на примере деятельности Общества попечительного о тюрьмах как в целом, так и его губернских Коми­тетов на местах в частности. Не случайно, поэтому, Л.А. Дашкевич резюмиру­ет, что «история российской благотворительности стала в последнее время од­ной из самых популярных тем в исторических исследованиях. Однако после многолетнего безразличия к вопросам деятельности российских меценатов и филантропов, историки стали впадать в другую крайность, рисуя прошлое бла­готворительности с оттенком безграничного умиления, восхваления, востор­женности. Между тем, феномен этот был, конечно, значительно более слож­ным явлением».

Обратимся теперь к понятию попечительства. Так, «Советский энцикло­педический словарь» указывает, что «попечительство, в СССР - правовая форма защиты личных и имущественных прав и интересов граждан»4.

Автор, на наш взгляд, уникального труда Л.В. Беловинский пишет, что «попечитель - лицо, осуществлявшее над кем-либо или чем-либо попечение. Обычно избирались сословными органами и утверждались властями. Несли ответственность за состояние опекаемых. Попечителей стремились выбирать из богатых и чиновных людей, чтобы они могли своими деньгами или влияни­ем поддержать опекаемых. Однако нередко были и противоположные случаи растраты или присвоения имущества опекаемых. При учреждениях, например, благотворительных, часто создавались попечительные советы»1.

Уже упоминавшиеся Ф.Л. Брокгауз и И.А. Ефрон полагают, что «попечи­тельство (опека) - охрана прав и имущества лица, не могущего по каким-либо причинам осуществить свои права и разумно оберегать свои интересы.

Такова, в общих чертах, панорама сложившихся и устоявшихся в России определений «благотворительности» и «попечительства» как в правовом, так и в историческом аспектах.

В этой связи, для осознания предпосылок возникновения тюремного по­печительства в России, необходимо дать краткий анализ состояния тюремной сферы, сложившегося к первой четверти XIX в. В первую очередь отметим, что в Древней Руси тюрем, в буквальном смысле, как таковых не было - боль­шая часть преступников до разрешения дел оставалась, по имевшему тогда ме­сто обычаю, на поруках обществ и отдельных лиц (поручителей), отвечавших собственной головой, если взятый ими на поруки скрылся. Как утверждает ав­торитетный дореволюционный тюрьмовед В.Н. Никитин, поручители зорко стерегли «на воле» взятых ими на поруки, а «под стражу-же брали только та­ких, которым, по их «безпутству», не удавалось достать поручителей. Поме­щали этих колодников в погребах, ямах - под землей и даже в клетках, вслед­ствие суровости нравов далеких наших предков»3. Кроме того, по словам И.Я. Фойницкого, «таких преступников помещали в порубы и избы, упоминаемые летописями уже в XII веке». Еще один дореволюционный исследователь С.В.3 Познышев, кроме заключения «в погреб», указывает и на применение заковы­вания арестантов в цепи - заключение «в железа»1.

Первый Судебник Русского централизованного государства 1497 г., осно­ванный на предшествующем законодательстве, судебных решениях и содер­жащий много новых положений, также не предусматривал уголовного наказа­ния в виде тюремного заключения. В этой связи И.В. Упоров предположил, что «ко времени принятия Судебника 1497 г. еще не было достаточных воз­можностей для выделения специальных органов, специального аппарата госу­дарственных (великокняжеских) служилых для организации и содержания мест лишения свободы, и, соответственно исполнения наказания в виде тю­ремного заключения, не говоря уже о более раннем периоде»2. С этим нельзя не согласиться.

Как самостоятельный вид уголовного наказания тюремное заключение впервые появляется в Судебнике 1550 г. с различными вариациями формули­ровок: «кинути в тюрму», «отсылати в тюрму», «вкинути в тюрму»3. Тюрьмы различались на деревянные, земляные, каменные, монастырские и опальные. Тюрьмы назывались «острогами» и представляли собой пространство, обне­сенное высокой стеной-тыном до 10 метров из вертикально поставленных бре­вен, с одними воротами. В центре стояла деревянная казарма без внутренних перегородок, в ней на голых нарах спали заключенные. Казарма отапливалась печами. Земляные тюрьмы представляли собой вырытую в земле яму со спу­щенным в нее бревенчатым срубом. Поверх земли была кровля с небольшим окном, на которую устанавливался еще один сруб6. Что касается каменных тюрем, то такие, по мнению СВ. Познышева, «устраивались обыкновенно в фундаменте крепостных башен; само слово «тюрьма» происходит от немецкого Thurm, т.е. башня». Как полагает И.В. Упоров, «ко времени принятия Су­дебника (1550 г. - авт.) развитие государственности достигло уже такого уров­ня, что можно было содержать места, где отбывалось наказание в виде тюремного заключения». Однако, по мнению А.П. Печникова, «начало формирова­ния тюремной системы было положено принятием Соборного уложения царя Алексея Михайловича в 1649 году» . В Уложении предписывалось строитель­ство тюрем городским и уездным обывателям, позднее тюрьмы строились при  магистратах5. Особое внимание следует обратить на то, что в это время продолжает совершенствоваться управленческий тюремный аппарат. Как сви­детельствует СВ. Познышев4, «заведывание тюрьмами принадлежало губным старостам или воеводам, а в Москве - Земскому и Разбойному приказам. Не­посредственное же управление тюрьмами вверялось сторожам и целовальни­кам (должностные лица, по присяге целовавшие крест. - авт.). Попечение всех этих лиц сводилось в сущности лишь к тому, чтобы колодники не бежали». Между тем, в тюрьмах царили голод, холод, различные болезни и высокая смертность. Арестанты питались за свой счет или же подаянием, для чего вы­пускались под охраной за пределы тюрьмы скованные общей цепью по двое или более («на своре» или «на связке»). Это называлось «пошел из острогу в мир»7. Так, бывший подьячий Посольского приказа Г.К. Котошихин пишет: «А «А которых людей на Москве и в городах, воров, разбойников и татей, и в иных злых делах, приводят и сажают их в тюрьму; и тех людей, у кого есть от­цы и матери или иные сородичи, и жена, и дети, кормят их сами, своим. А у которых нет сородичей и кормиться нечем, и из тех воров, которые в малых винах сидят, на всякий день выпущают по два человека скованных, со сторо­жами, собирати по людям, по дворам и по торгам милостыню, деньгами и хле­бом; а что от которого дни соберут, мало или много, и то меж себя делят с товарищи все вместе и тем себя кормят» . Не мудрено, что власти, как подчерки­вает Е.В. Анисимов, «боролись с шатанием арестантов но городу, и только с созданием в 1819 г. специального «Попечительского общества об арестантах», финансировавшего пайки тюремных си­дельцев, улицы городов были очищены от нищенствующих преступников» .

В течение XVII-XVIII вв., вплоть до Екатерины II, власти даже не пред­принимали каких-либо попыток кардинального реформирования тюремной сферы. Все меры, осуществляемые правительством, были направлены на не­значительные изменения быта арестантов и только. Первый опыт оптимизации тюремного дела был предпринят 7 ноября 1775 г., когда увидели свет «Учреж­дения для управления губерний Всероссийской Империи»3. Этот нормативный акт разделил Европейскую часть Российской Империи на губернии и уез­ды; губернаторы, при помощи губернского правления, управляли губерниями. В кругу многочисленных обязанностей губернаторов было и осуществление общественного порядка, что предполагало и организацию исполнения наказа­ния в виде тюремного заключения. Учреждения предусматривали создание гу­бернских тюрем, во главе которых стоял смотритель (начальник) из полицей­ских чинов. Ему подчинялись надзиратели из солдат-инвалидов; караульную службу в тюрьме осуществлял офицер с небольшой командой. В тюрьмах строго осуществлялся режим сословного разделения заключенных.

В 1787 г. императрица составила проект «Положения о тюрьмах», кото­рый, однако, так и остался проектом, хотя определенные идеи, в нем содержа­щиеся, впоследствии нашли свое практическое применение, например, центра­лизованное управление тюрьмами . Так или иначе, но фактически до конца XVIII - начала XIX вв. по словам Н.С. Таганцева, «тюрьма была действитель­но юдолью плача и страданий, заставлявшей только удивляться выносливости человеческого организма и силе привычки к жизни»5.

Логически завершая замыслы Екатерины II, 8 сентября 1802 г. ее внук - император Александр I - издал Манифест «Об учреждении министерств» , ко­торым учреждались 8 министерств, включая Министерство внутренних дел: «Всем военным, по гражданской и полицейской части, равно и гражданским губернаторам, как по личным должностям своим, в числе коих находится и должность их по приказу общественного призрения (выделено нами. - авт.), ...относиться к сему Министерству...». Итак, тюремная сфера деятельности губернаторов впервые влилась в систему МВД. В том же году в России рас­пространилось дифференцированное тюремное содержание арестантов по трем группам, в зависимости от степени тяжести совершенного преступления".

Следует признать, что МВД было «многопрофильным» ведомством, со­средоточив под своим началом все функции внутреннего управления: кроме охраны общественного порядка и борьбы с преступностью, оно осуществляло административный надзор за благоустройством и санитарным состоянием, пу­тями сообщения, продовольственной и торговой сферой, ведало почтой и т.д.

Такой порядок вещей и многообразие функций МВД не мог удовлетво­рить правительство и 25 июля 1810 г. был издан Манифест «О разделении го­сударственных дел на особые управления, с означением предметов, каждому управлению принадлежащих», согласно которому было образовано специали­зированное Министерство полиции. К нему и перешли из МВД, помимо чисто полицейских структур, приказы общественного презрения. Одной из задач яв­лялось содержание и трудовое использование заключенных. Функции вновь созданного министерства разделялись «на две главные части, из коих в первой ведаются все учреждения к общему благоустройству или к полиции предохра­нительной относящиеся, как-то: ...по приказам общественного призрения... Во второй части ведаются все дела полиции исполнительной.. .».

По сути, такой опыт не принес успеха. На деле вышло, что чины полицей­ского ведомства на губернском уровне по-прежнему подчинялись губернаторам, которые, в свою очередь, по полицейским вопросам были подконтрольны Министерству полиции, а по другим - МВД. Как видим, с созданием полицей­ского министерства создавалось своеобразное двоевластие на местах.

Естественно, такой неординарный по-своему эксперимент оказался не­удачным и, несмотря на попытку нормативно-правового регламентирования деятельности Министерства полиции, выразившуюся в издании манифеста «Общее учреждение Министерств» от 25 июня 1811 г. и одновременно с ним опубликованным «Учреждение и наказ Министру полиции», где прямо ука­зывается о подчинении Министерству полиции приказов общественного при­зрения и принадлежащих к ним заведений, 4 ноября 1819 г. оно было присое­динено к МВД, а, следовательно, и вся тюремная система вновь вошла в ве­домство внутренних дел, где оставалась до 1895 г., когда структурно влилась в Министерство юстиции.

Для тюремной системы начала XIX в. было характерным появление внут­риведомственных инструкций, определявших права и обязанности тюремной администрации. Так, в первой половине прошлого века видный советский уче­ный-юрист, автор пятитомной «Истории царской тюрьмы» М.Н. Гернет обна­ружил в архивных делах ЦГИА (ныне - РГИА) «Положение о должности смотрителя тюремного замка в Москве и о должности караульного офицера в тюремном замке», которое датировал 1804 годом. Положением определялись в 27-ми статьях обязанности смотрителя и в 22-х - караульного офицера. Осо­бо отметим, что Положение регламентировало функции тюремных чинов ис­ключительно в Московском тюремном замке, и общероссийского характера не носило. Аналогичным образом выглядела и специальная «петербургская» тю­ремная Инструкция 1819г., которая была разработана прокурором Петербург­ской губернии и утверждена военным губернатором. Она содержала 15 статей, не затрагивающих многих сторон тюремной жизни, и применялась только в местах лишения свободы северной столицы. В этой связи М.Н. Гернет5 подчеркнул, что она была «менее удовлетворительна, чем московская инструкция 1804 года».

Складывалась парадоксальная ситуация - практика составления тюрем­ных инструкций для конкретного места лишения свободы быстро распростра­нилась в масштабах России, но общероссийская 6тюремная инструкция властя­ми не разрабатывалась. Так, например, А.П. Печников указывает на «Инструк­цию главному надзирателю Виленского тюремного замка» 1821 г. В соответ­ствии с ней, «главный надзиратель распределял по своему смотрению между надзирателями такие обязанности, как смотреть за чистотой, следить в госпи­тале за больными, контролировать обстановку на кухне, в бане и во дворе. Главный надзиратель определялся инструкцией как хозяин тюремного замка и блюститель в нем порядка, за который он нес ответственность». На наш взгляд, такая тенденция была связана с тем, что в МВД острые проблемы ру­ководства тюремной сферой терялись в большом массиве разнообразных функций, на что мы уже обращали внимание.

Тюремная система, не справлявшаяся с растущим потоком осужденных к лишению свободы, испытывала значительные трудности, в частности, в крайне плачевном состоянии находилась ее материальная база. Заключенные содер­жались, как правило, в ветхих помещениях казарменного типа, в ряде случаев построенных еще в XVIII в., а также в съемных домовладениях и даже в зем­лянках, о чем будет сказано ниже на примере тюрем Кубанской области.

В указанное время консерватизм государственной пенитенциарной поли­тики усугублялся неразрешимым противоречием между необходимостью борьбы с неуклонным ростом преступности в России и ограниченностью фи­нансирования тюремной сферы. И здесь на первые роли выходит обществен­ность в поддержании арестантов и мест заключения, не без влияния гумани­стических идей европейских просветителей. Для упорядочения мер по оказанию помощи осужденным в России в 1819 г. создается благотворительное Об­щество попечительное о тюрьмах.

Однако начало общественной тюремной благотворительности было поло­жено в 1816 г., когда императором Александром I было учреждено «Человеко­любивое Общество», которое явилось подобием филантропических зарубеж­ных обществ, увиденных им во время заграничных походов в войне с Наполе­оном. Первоначально оно существовало в С.-Петербурге с 1802 г. в виде двух самостоятельных организаций - Медико-филантропического комитета и По­печительного о бедных комитета, а в 1816г. комитеты объединились в единое общество, подчиненное Совету «Человеколюбивого Общества». Правила для вновь созданной благотворительной организации составил главный попечи­тель и президент «Человеколюбивого Общества», видный государственный деятель, князь А.Н. Голицын, который буквально через год встал у истоков об­разования Общества попечительного о тюрьмах. Одной из главных задач Со­вета «Человеколюбивого Общества» стало распространение благотворитель­ной деятельности по всей Российской Империи, создание его комитетов и от­делений на местах. В 1817 г. Комитет Министров одобрил Правила попечи­тельных советов «Человеколюбивого Общества» и разослал их губернаторам для исполнения . Как указывает В.Н. Никитин, император «считал полезным дать простор благотворительности, которая хотя и исстари коренилась в наших правах, но во многих случаях она, без почина правительства, не могла рель-ефно выказываться» .

Некоторые авторы полагают, что «Человеколюбивое Общество» было об­разовано по примеру подобного общества в Гамбурге3, другие - в Лондоне4. Как бы то ни было, но после учреждения Общества, туда «сразу явилось мно­жество членов, жаждавших бескорыстной деятельности, для блага ближних, кто б они не были безразлично»7. Император Александр I «предоставил членам этого общества право посещать заключенных, по примеру обществ, существо­вавших за границей» (заметим, что до 1 сентября 2008 г. такого права не было ни у одной общественной организации России). Общество занималось исклю­чительно благотворительностью и получило статус «императорского», кото­рый давал некие привилегии и льготы, например, штат канцелярии находился на государственном жалованье, которое утверждал император. Нельзя в пол­ной мере разделить мнение А.Р. Соколова о том, что «эта полугосударственная организация аккумулировала пожертвования той части филантропов, которые рассматривали свою благотворительность как средство карьерного роста» . Можно согласиться с тем, что, конечно же, участие в деятельности благотво­рительных организациях не всегда означало благородный порыв души и аль­труизм. Если для купца это было частью рекламной компании, то для государ­ственного чиновника - составной частью успешной карьеры. С другой сторо­ны, определенная категория обывателей все же придерживалась традиционных форм благотворительности, не предусматривающих огласки. Некоторые ис­следователи отмечают, что среди членов благотворительных обществ было много врачей, педагогов, вдов чиновников и военных, для которых это членст­во ничего, кроме дополнительно взятых на себя обязанностей и расходов, дать не могло. Свою миссию они выполняли добровольно и бесплатно3. Обратим внимание и на то, что определенная часть благотворительных средств собира­лась по подписным листам, лотереям и кружечным сборам в церквях, на рын­ках и базарах, других людных местах, а также в тюрьмах.

По мнению А.П. Печникова, зарубежным прототипом «Человеколюбивого Общества», «вполне можно считать «Лондонское общество для улучшения по­рядка в тюрьмах и исправления преступников», которое было образовано наоснове идей английского гуманиста и тюрьмоведа Джона Говарда». Будучи молодым, он был взят в плен в 1756 г. французами, «очутился в тюрьме и на своей личности изведал всю тяжесть тогдашнего заключения». Вернувшись из плена, он изучал тюремный быт и жизнь заключенных в Англии и Европе, в частности, в Польше, России, Турции. В 1777 г. Говард издал свой труд «The state of prisons in England and Wales» («Состояние тюрем в Англии и Уэльсе»). В 1785 г. Говард, «в звании шерифа, энергически хлопотал об улучшении тю­рем», основал в Глочестере пенитенциарий для одиночного («келейного») за­ключения. Он настойчиво проводил мысль о коренной реформе тюремного де­ла, чтобы наказание могло способствовать нравственному и религиозному воспитанию заключенных, приучить их к труду и т.п. Говард дважды посетил Россию, второй раз в 1789 г. Во время тифозной эпидемии в Херсоне он помо­гал больным, заразился и на следующий год умер. В Херсоне напротив тюрем­ного замка ему был воздвигнут памятник. К этому добавим, что первый пере­вод одной из многочисленных статей Говарда по проблемам тюремной сферы «О тюрьмах и смирительных домах в Голландии» был опубликован в № 1 «С.-Петербургского журнала» за 1805 г., став достоянием широкой общест­венности.

В 1817 г. один из членов «Лондонского общества» Вальтер Венинг прие­хал в С.-Петербург с целью «домогаться о распространении в России принци­пов, господствовавших в Английском тюремном обществе» и распространения идей помощи лицам, «впавшим в преступления». Проживание в северной сто­лице его брата Джона Венинга, крупного владельца промышленного предпри­ятия, давало ему возможность завести знакомства и установить связи с выс­шим обществом С.-Петербурга . Здесь он познакомился с министром Духов­ных дел и просвещения князем А.Н. Голицыным,8 который одновременно был и президентом  «Человеколюбивого Общества».  Последний представил его Александру I. Как пишет В.Н. Никитин, «император настолько заинтересовал­ся планом Венинга, что приказал Голицыну войти с ним в совещание о том, каким способом приложить те начала, какими подобные общества руково­дствуются, к образу здешнего правления, да разрешил ему осмотреть москов­ские, тверские и петербургские тюрьмы, находившиеся в исключительном ве­дении полицейской администрации, под надзором губернаторов и прокуро­ров». Изучив места заключения С.-Петербурга, Венинг составил «Доношение о состоянии тюрем и прочих мест заключения в Петербурге»», но словам рус­ского тюрьмоведа СВ. Познышева, «изображавшее верно и в ярких красках ужасное состояние тюрем столицы», и «Записку, содержавшую в себе общие замечания о лучшем содержании тюрем». Оба документа Венинг передал Го­лицыну, который представил их императору и по его указанию копию с «Доношения» вручил 8 марта 1818 г. петербургскому генерал-губернатору, графу М.А. Милорадовичу, для «немедленного улучшения мест заключения Сто­лицы».

«Доношение» и «Записка» Венинга о положении тюремного дела произ­вели на Александра I такое впечатление, что он самым внимательным образом изучил их и три раза собственноручно исправлял и дополнял предложения англичанина. В результате этой работы, 19 июля 1819 г. Александр I утвердил «Правила для Общества попечительного о тюрьмах»4, которые оставались не­изменными вплоть до 1851 г.

Таким образом, крайне плачевное состояние тюремной системы Россий­ской Империи9, отсутствие общероссийских законов, регламентирующих дея­тельность в этой сфере уполномоченных на это соответствующих органов, ог­раниченное финансирования, а также общественное подвижничество в деле поддержании арестантов и мест заключения, привело к учреждению Общества попечительного о тюрьмах.

1.2. Правовое регулирование деятельности Общества попечительного о тюрьмах

Одним из актуальных направ­лений деятельности различных благотворительных организаций, стало законо­дательное закрепление 19 июля 1819 г. «Правил для Общества попечительного о тюрьмах».10 Некоторые авторы ошибочно называют Правила «Уставом»2, что неправильно, поскольку только 7 ноября 1851 г. был утвержден «Устав Обще­ства попечительного о тюрьмах»3, заменивший Правила.

Правила состояли из 25-ти статей, в которых раскрывались основные за­дачи и функции Общества, регламентировалась деятельность С.-Петербург­ского Комитета как центрального органа Общества, обязанности его членов, порядок проведения заседаний и т.д.

Целью Общества попечительного о тюрьмах провозглашалось нравствен­ное исправление содержащихся в местах заключения преступников и улучше­ние их состояния. В своей «Записке» Венинг указывал на «средства, кои обще­ство нашло удобнейшими к исправлению...: 1) непрестанный присмотр за уз­никами; 2) разделение их между собой и разбор между ними; 3) наставление в религии и нравственности; 4) беспрестанные занятия; и 5) заключение в уе­диненное место». В утвержденных Правилах эти положения практически скалькированы. Так, в ст. II Правил указывается, что «обязанностью Общества сего будет стараться о том, чтобы в тюрьмах и местах заключения вводимы были по удобности пять следующих средств исправления, которые изъяснены пространнее в записке (Венинга. - авт.), а именно:

1.  ближайший и постоянный надзор над заключенными;
2.  размещение их по роду преступлений, или обвинений;

3.  наставление их в правилах Христианского благочестия и доброй нрав­ственности, на оном основанной;
4.  занятие их приличными упражнениями;
5.  заключение провинившихся, или буйствующих из них в уединенное место»1.

В ст. XIII Правил перечисляются места лишения свободы, над которыми устанавливается попечительство: «Попечение Комитета распространяется на все тюрьмы, рабочие и смирительные дома, съезжие дворы и тому подобные места заключения, в коих советами своими, попечительностью и совокупным присмотром с Начальством, содействуют к тому, дабы содержание вело более к нравственному исправлению заключенных, нежели служило к ожесточению их» .

Общество находилось под «Высочайшим» покровительством императора Александра I, который утверждал президента Общества и членов Комитета. Тот, в свою очередь, состоял из нескольких вице-президен­тов, 12-ти или более директоров, казначея и двух секретарей. Члены Комитета имели право посещать тюрьмы в любое время, осматривать их и доводить свои замечания через президента до руководства местами лишения свободы. Надзи­ратели и смотрители обязывались всемерно способствовать членам Комитета в их деятельности, особенно в распределении заключенных по мере их вины и преступления. В целях нравственного исправления арестантов представители Комитета снабжали места заключения религиозной литературой, содейство­вали строительству тюремных церквей и организации благочестивых чтений.

Для координации своих действий члены Комитета собирались на ежеме­сячные заседания, где обсуждались следующие вопросы:

«1) о средствах к умножению и сохранению капитала своего, который ну­жен ему на облегчение заключенных в содержании их, на заведение между ними работы, мастерстве и рукоделии, на жалованье людям, употребляемыми Комитетом в своем деле, и тому подобное;

2.  об удобнейших способах к достижению своего предмета;
3.  о разных замечаниях и предположениях к усовершенствованию внут­реннего между заключенными распорядка;
4.  рассматривает и соображает виденное Членами, при обозрении ими мест заключения;
5.  помышляет о распространении действий своих чрез учреждение подоб­ных Комитетов по разным городам и местам России, и прочее»1.

Общество должно было существовал на взносы его членов и на добро­вольные пожертвования иных лиц - благотворителей. Согласно Правилам, Общество подразделялось на мужской и женский Комитеты. Первый мужской Комитет был открыт 11 октября 1819г. (женский - 13 октября того же года) .

Таковыми, в общих чертах, были Правила первого в России общества «тюремной благотворительности». Говоря о Правилах, М.Г. Детков подчерки­вал, что «впервые вводились определенные новшества в тюремный быт: раз­решение членам Комитетов посещать тюрьмы и знакомиться с положением содержащихся там преступников; привлечение церковнослужителей к работе с заключенными, создание библиотек с книжным фондом исключительно религиозного характера». Вместе с тем, «остались нерешенными главные пробле­мы тюремной системы: размещения заключенных, обеспечения их трудового использования, исключения насилия над личностью». Полагаем, что необхо­димо отметить и тот факт, что в Правилах отсутствуют какие-либо указания заботиться об уже отбывших наказание лицах. Как нам представляется, Обще­ство создавалось в эпоху тюремной филантропии, когда генеральной линией было облегчение и смягчение участи исключительно арестантов, а какая судь­ба их ждет после освобождения из тюрьмы.  Впрочем, жизнь требовала более активных и плодотворных шагов по оказанию помощи и поддержке вышедших из заключения, в связи с чем в Рос­сии стали появляться специальные Общества покровительства лицам, освобо­жденным из тюрем. Первое такое Общество было учреждено в 1878 г. по ини­циативе Бессарабского тюремного комитета в Кишиневе. Все общества пре­следовали цель обеспечить освободившимся из тюрьмы первые дни жизни на свободе1. Однако подобного рода благотворительные общества мы оставляем за рамками нашего исследования.

Анализируя Правила можно констатировать, что Обществу попечитель­ному о тюрьмах было предоставлено широкое участие в тюремной сфере, но не исключительное заведование ею. Поэтому создалась ситуация, когда места лишения свободы стали иметь двойное подчинение - Обществу и МВД. Мож­но согласиться с Д. Тальбергом в том, что «при самом возникновении «Попе­чительное о тюрьмах общество» было каким-то незаконнорожденным дети11щем филантропии, какою-то аномалией в порядке организации обществ: оно являлось не то частным, не то государственным учреждением»2. Как видим, Общество попечительное о тюрьмах имело такой же, полугосударственный, статус организации, как и «Человеколюбивое Общество». Такая неопределен­ность статуса, места и роли Общества в структуре тюремной системы приво­дила к частым конфликтам с властями. Из-за них, кстати, лишился своего по­ста уже 22 июля 1822 г. первый президент Общества попечительного о тюрь­мах князь Александр Николаевич Голицын. Именно он при открытии Общест­ва 11 октября 1819 г. в С.-Петербурге выступил с программной речью, призы­вая членов Комитета «открывать тюремные недостатки и злоупотребления» . В длинном ряду руководителей Общества, Голицын является одной из самых заметных фигур. И дело не только в том, что он был первым и стоял у истоков тюремной благотворительности в России. Его вклад в дело становления вновь созданного Общества можно оценить и в денежном эквиваленте. Так, уже в 1820 г. в кассу Комитета поступило пожертвований на сумму почти 81 тыс. рублей, а на «улучшение тюремных зданий» правительство выделило более 2 млн. рублей1, по тем временам цифры просто фантастические. Для понимания практики функционирования Общества попечительного о тюрьмах, необходи­мо хотя бы схематично показать и охарактеризовать неординарную личность Голицына.

Зачисленный еще при Екатерине II в пажи, Голицын с детских лет имел доступ ко двору, где сначала ценился как участник детских игр великих князей Александра и Константина, а потом - как остроумный и ловкий юноша. При Павле I он был выслан из северной столицы. Служебная карьера Голицына на­чалась уже при Александре I. Назначенный обер-прокурором 1-го департамен­та Сената, Голицын в 1805 г., по настоянию императора, стал обер-прокурором Святейшего Синода. В 1810 г. он назначается главноуправляющим делами иностранных исповеданий, с сохранением прежней должности, а в 1816 г. -министром народного просвещения. После того, как в 1817 г. ведомства ду­ховных дел и народного просвещения были соединены в одно министерство, Голицын стал во главе его, с освобождением от должности обер-прокурора. С 1810 г. он состоял членом Государственного Совета, а в течение 1839-1841 гг. был председателем Общих собраний .

Князь Голицын играл видную роль в некоторых общественных учрежде­ниях: был президентом «Библейского Общества», «Человеколюбивого Обще­ства», а, будучи назначенным президентом Общества попечительного о тюрь­мах, принимал деятельное участие в его организации. Голицын - одна из яр­чайших фигур александровского царствования. В молодые годы он был ти­пичным вольнодумцем екатерининской эпохи, с веселым легкомыслием отно­сящийся к религиозным вопросам. Поэтому назначение его обер-прокурором Святейшего Синода было для всех полной неожиданностью и, может быть, объяснимо только исключительно желанием Александра I иметь на этой важ­ной должности близкого человека, знакомого императору с детских забав и игр. Однако скоро в мировоззрении Голицына произошли глубокие перемены. Он проникается религиозностью, которая постепенно принимает у него мис­тическое направление, в связи с чем Голицын резко изменяет свой образ жиз­ни. Новые взгляды он старается провести, прежде всего, в качестве президента «Библейского Общества», но еще более широкое поприще открылось перед ним с объединением под его началом ведомства духовных дел и народного просвещения. Образование было поставлено в тесную зависимость от религи­озных верований и переживаний министра, и благочестие было призвано осно­вой истинного просвещения. В кругу учебных заведений и преподавании были проведены существенные изменения. Такие же тенденции сказались и в отно­шении Голицына к литературе, к крайней придирчивости цензуры. Сам князь был человеком довольно добродушным, но при нем получили доступ к важ­ным должностям различные карьеристы, которые доводили до крайней степе­ни реакционное направление в деятельности министерства .

Первыми членами Общества попечительного о тюрьмах были лица, зна­комые Голицыну по работе в «Человеколюбивом Обществе», в количестве 30-ти человек. Первоначальный состав членов Общества включал представителей родовой аристократии. Здесь было 8 титулованных особ, но вместе с тем, сюда же вошли также митрополит, архиепископ и пастор. Среди членов Общества нашлось место и обоим братьям Венингам. В дальнейшем количество членов Общества значительно увеличилось, но представители высшей аристократии по-прежнему занимали в нем преобладающее место2.

На первоначальном этапе Общество занималось исключительно вопроса­ми морально-нравственного совершенствования заключенных. Однако вскоре внимание Общества переключилось и на хозяйственные проблемы тюремной части. Как подчеркивал В.Н. Никитин, «только определение и увольнение тю­ремных смотрителей и их помощников осталось по-прежнему в исключитель­ной зависимости от генерал-губернатора»3, т.е. от МВД. По его мнению, руко12водители Общества не добивались подчинения себе тюремной администрации, потому что «смотрели на эту администрацию как на арестантский караул, да и были уверены, что коль скоро кто-нибудь из персонала этой администрации окажется окончательно не соответствующим назначению, то его всегда легко будет сменить. Взгляд этот был, однако, ошибочен...».

Спустя годы, столь презираемая Обществом тюремная администрация при поддержке правительства присвоит себе все его полномочия, лишив его само­стоятельности и превратив в исключительно декоративное обрамление тюрем­ного ведомства. Бюрократия победит благотворительность и милосердие, но это будет позже. А пока Общество попечительное о тюрьмах занималось не только вопросами нравственного воспитания заключенных, но, как мы указы­вали выше, и хозяйственно-административными.

Создание Общества попечительного о тюрьмах способствовало привлече­нию внимания общественности и властей к тюремному вопросу и повлекло за собой распространение в Российской Империи сети благотворительных тюремных организаций. Уже через год в провинциях России, на основании ст. XVI «Правил для Общества попечительного о тюрьмах»", стали создаваться губернские тюремные Комитеты Общества попечительного о тюрьмах, кото­рым подчинялись уездные тюремные Отделения. Так, первым был учрежден 7        октября 1820 г. Виленский губернский тюремный Комитет3, в 1821 г. - Ар­хангельский , в 1823 г. - Олонецкий3, в 1828 г. - Московский6, в 1839 г. -Тульский7, в 1842 г. - Пензенский8, в 1844 г. - Томский9, в 1902 г. - Перм­ьский   и т.д.

Хорошо отлаженный механизм функционирования Общества при Алек­сандре 1 доминировал над МВД, особенно в сфере влияния над всей хозяйственной частью тюремной системы, се материальной базой. Однако после смер­ти императора в 1825 г. превалирование благотворительной направленности стало ослабевать, а вместе с ней стала снижаться деятельность Общества. Кон­сервативные тенденции во внутренней политике Николая I стали оказывать определенное влияние на состояние благотворительности в России вообще, и в тюремной сфере в частности. Между тюремной администрацией и тюремными Комитетами как в центре, так и на местах все более и более высвечивались противоречия, которые только мешали коренным преобразованиям тюремной системы. Власти не спешили дать ход законопроектам, разграничивающим полномочия смотрителей тюрем и губернских тюремных Комитетов, на чем настаивали последние. Это продолжалось до 14 марта 1828 г., когда Комите­том Министров было принято решение о составлении всероссийской тюрем­ной инструкции для администрации мест лишения свободы. После подготовки проекта инструкции, он был направлен на рассмотрение Общества попечи­тельного о тюрьмах и только 26 мая 1831 г. Комитет Министров принял к све­дению сообщение министра внутренних дел о новой тюремной инструкции'13. Циркуляром МВД от 9 апреля 1831 г. новая «Инструкция смотрителю губерн­ского тюремного замка» была разослана во все губернии и действовала вплоть до 3 мая 1865 г., когда была отменена императорским Указом «О замене внут­ренних военных караульных постов в тюрьмах вольнонаемными, для наблю­дения за арестантами, надзирателями, о некоторых при этом преимуществах службы тюремных смотрителей и относительно обязанности и ответственно­сти, как сих лиц, так и лиц наружных при тюрьмах караулов»2. К этой Инст­рукции мы вернемся ниже.

«Инструкция смотрителю губернского тюремного замка» состояла из 12-ти глав, которые регламентировали, с точки зрения разработчика, практически все стороны тюремной жизни. Например, в главе I предусматривался порядок при приеме арестантов в тюремный замок, глава II рассматривала вопросы, связанные с имуществом арестантов, глава III - о содержании арестантов в тюремном замке и т.д. Рассматривая Инструкцию в целом, можно сделать вы­вод о том, что в ней регулировались «порядок при приеме людей в тюремный замок», порядок хранения имущества «принятых арестантов в тюремный за­мок», «препровождение арестантов в присутственные места» (к следователю, прокурору, в суд), «упражнения арестантов в тюремном замке» (работа заклю­ченных), «прием больных» в больницу, их лечение и «выпуск выздоровевших» и т.н. Особое внимание следует обратить на то, что Инструкция прописывает должностные обязанности смотрителя тюрьмы, священника, врача и др. В то же время, комментируя Инструкцию, М.Н. Гернет14 подверг ее резкой критике: «Регламентация всего тюремного распорядка столько же подробна, сколько смешна: все предусмотрено, все предписано, не забыто требование, чтобы аре­станты, встав ото сна, умывались и причесывались, но при этом «забыто», что тюрьмы не были снабжены самыми простыми умывальниками и водой в дос­таточном количестве. Такой же нежизненный характер имели статьи о переме­не белья, о мытье в банях, о чистоте и гигиене. Эти статьи было плодом канце­лярского творчества и оставались только на бумаге, не уничтожая тюремной грязи и острожного хаоса» . Более того, русский юрист Д.В. Краинский заме­тил, что Инструкция 1831 г. - «не что иное, как дополненная и разработанная программа, объявленная Санкт-Петербургским комитетом Общества попечи­тельного о тюрьмах в 1830 году»2. Как бы то ни было, но Инструкция 1831 г. явилась по своей сути первым опытом, направленным на создание общетю­ремного законодательства. Необходимо признать и тот факт, что Инструкция все же не охватывала все стороны тюремного дела, поэтому вполне законо­мерно, что составители первого Свода законов Российской Империи, опубли­кованного в 1832 г. и вобравшего в себя все действующие нормативные акты, поместили ее в качестве приложения к «Уставу о содержащихся под стражей». В свою очередь, этот Устав вошел в «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и о ссыльных» . Это был первый подобного рода специ­альный общегосударственный нормативный акт, который касался вопросов исполнения наказания в виде лишения свободы. Он переиздавался в 1842, 1857, 1866 и 1890 гг., с учетом изменений и дополнений, внесенных в тюрем­ное законодательство, причем в Свод 1857 г. был включен вновь принятый 7 ноября 1851 г. «Устав Общества попечительного о тюрьмах».15

Анализируя «Устав о содержащихся под стражей» 1832 г., М.Н. Гернет заметил, что Устав «употребляет название «тюрьма» как общее, более широ­кое, охватывающее названия «тюремный замок» и «острог». Эти виды мест за­ключения предназначены для более серьезных обвиняемых и осужденных, но вместе с тем и для несостоятельных должников».

Несмотря на то, что Общество попечительное о тюрьмах с момента созда­ния было исключительно благотворительным и преследовало филантропиче­ские цели, со временем в его деятельности стала проявляться негативная тен­денция вмешательства в дела тюремной администрации, которые относились только к компетенции МВД. Стремление к лидерству привело к противостоя­нию и конфронтации между ними, что, в свою очередь, отразилось на характе­ре функционирования Общества. На наш взгляд, принятие 7 ноября 1851 г. «Устава Общества попечительного о тюрьмах» повлекло за собой превраще­ние этого благотворительного Общества во вполне официальное учреждение с неотъемлемыми бюрократическими чертами, а это не могло способствовать развитию многих благих начинаний.

Устав состоял из восьми отделений (т.е. разделов по современной юриди­ческой терминологии):

«Отделение первое. Цель учреждения Общества и состав оного (ст.ст. 64 -70).

Отделение второе. О управлении Общества (ст.ст. 71 - 72).

Отделение третье. О составе Комитетов и Отделений (ст.ст. 73 - 87).

Отделение четвертое. О Канцеляриях и лицах, состоящих при Комитетах Общества (ст.ст. 88 - 89).

Отделение пятое. О обязанностях Комитетов, Отделений и Директоров (ст.ст. 90-100).

Отделение шестое. О порядке совещаний и производстве дел в Комитетах и Отделениях (ст.ст. 101-114).

Отделение седьмое. О распределении обязанностей между членами (ст.ст. 115-117).

Отделение восьмое. О средствах Общества, хранении сумм и отчетности (ст. 118-123)»'.16

Устав достаточно широко определил направления деятельности Общества и указал, что «главные предметы попечительства и занятий Общества состав­ляют:

Внутреннее устройство мест заключения со всеми необходимыми для здоровья арестантов удобствами и подразделениями их по полу, званию, воз­расту и роду преступлений...

Постоянное наблюдение за правильным размещением арестантов.

Продовольствие их пищей.

Наблюдение за содержанием всех мест заключения в исправном состоя­нии.

Попечение о тюремных больницах и о пользовании больных арестантов.

Попечение об одежде, белье, обуви арестантов и других потребностях во время их содержания.

Исправление их нравственности.

Сооружение церквей в тех тюрьмах, где оных не имеется, и содержание всех тюремных церквей в должном благолепии.

Попечение о скорейшем разрешении участи заключенных.

Попечение о пересылаемых арестантах.

Выкуп заключаемых за долги разного знания людей»1.

Мы солидарны с СВ. Познышевым, который писал: «Несомненно, что функции Попечительного о тюрьмах общества обрисованы в законе слишком широко и обще и отношения его к тюремной администрации должны бы быть определены точнее» .

Если провести сравнительный анализ между Правилами 1819 г. и Уставом 1851 г., то мы обнаруживаем следующий казус: благотворительное по своей сути Общество, в лице его губернских тюремных Комитетов и уездных Отде­лений, получило легитимную возможность распоряжаться всеми сторонами хозяйственного жизнеобеспечения тюрем за счет средств, получаемых из госу­дарственной казны: «Общество Попечительное о Тюрьмах, состоя под Высо­чайшим Его Императорского Величества покровительством, имеет предметом занятий своих улучшение как нравственного и физического состояния аре­стантов, так и мест заключения, и в сих видах получает в свое распоряжение отпускаемые на содержание заключенных и тюрем деньги»3. Таким образом, бюджет Общества формировался из трех источников:

• частные благотворительные пожертвования;
• казенные средства на продовольствие арестантов, их лечение в тюрем­ных больницах и приобретение для них белья, одежды и обуви;

-        средства от местных властей на отопление, освещение и ремонт тюрем.

       Далее отметим, что в поле зрения Общества подпадал и кадровый вопрос относительно чинов тюремной администрации, которые несли службу под эгидой МВД: «При назначении в тюрьмы Смотрителей, их Помощников и дру­гих лиц, местное начальство предварительно сносится о тех лицах с Тюрем­ными Комитетами и Отделениями». Вообще-то, случай беспрецедентный: принимая на службу чинов по тюремной части, губернатор как представитель МВД на местах (он же - вице-президент губернского тюремного Комитета), обязан был, так сказать, испрашивать разрешения на замещение той или иной должности у благотворительного Общества попечительного о тюрьмах. То есть, не только у самого себя, но и у других своих коллег по Комитету. Однако же, субъективная негативная оценка Комитетом морально-нравственных ка­честв кандидата могла захлопнуть перед последним дверь и поставить точку на его карьере, в лучшем понимании этого слова, на поприще государственно­го служения.17

Важно отметить еще одну отличительную особенность. В Уставе четко регламентировалось количество лиц, входящих в состав губернских Комите­тов. Так, «число Вице-Президентов Тюремных Комитетов полагается: в столи­цах и в городе Тифлисе до пяти, в губернских и портовых городах до трех». Что же касается директоров, то «в Комитетах столичных, Тифлисском, То­больском, Томском и Иркутском - до тридцати, во всех остальных губернских и портовых Комитетах..., - до двадцати, в женских Комитетах в столицах до пятнадцати, в таковых же Отделениях в губернских и портовых городах до де­сяти Директрис и в уездных мужских Отделениях до десяти Директоров»18. Вице-президентами губернских Комитетов автоматически становились губер­натор, архиерей и прокурор судебной палаты, а директорами по должности (обязательными директорами) - вице-губернатор, врачебный инспектор, го­родской голова, товарищ (заместитель) прокурора и т.д.

Уездное Отделение возглавлял председательствующий директор - уезд­ный предводитель дворянства; обязательные директора - уездный врач, благо­чинный (священнослужитель), председатель уездной земской управы, исправ­ник и т.д. Кроме должностных («обязательных») директоров, как в Комитетах, так и в Отделениях, должны были быть и директора по выбору («необязатель­ные»). Ими становились, как правило, купцы, крупные фабриканты, заводчики - одним словом, лица, обладавшие немалым денежным капиталом. И, наконец, выделим категорию - членов Общества. Ими становились все частные лица, оказывающие материальное «спонсирование», независимо от суммы.

Вице-президенты Комитетов, а также «все вообще лица, поступающие из членов в Директоры Комитета или Отделения, обязываются, при вступлении в сие звание, подписаться на ежегодное пожертвование, которое всегда вносится в Декабре за год вперед. Пожертвования не могут быть менее: в столичных Комитетах пятнадцати рублей, в губернских десяти рублей, в уездных Отделе­ниях пяти рублей в год, от каждого Директора. Из сего правила изъемлются духовные лица и медики, принявшие на себя безвозмездно пещись о нравст­венном и физическом положении арестантов».

Как и в Правилах 1819 г., президент Общества назначался императором, директора Комитетов и Отделений имели безусловное право посещение тюрем и тюремных больниц в любое время.

Мы обнажили лишь самые острые вопросы Устава, касающиеся нововве­дений. Повторим, Устав окончательно утвердил бюрократический подход не только к комплектованию тюремных Комитетов и Отделений, но и к самому их функционированию. С 1851 г. Общество взяло в свои руки все нити управ­ления тюремной сферой. В связи с изложенным выше, вызывает недоумение точка зрения А.П. Печникова, который утверждает: «С принятием нового ус­тава Общества попечительного о тюрьмах (а разве был «старый» Устав? - авт.) 43 в 1851 году в связи с наметившейся тенденцией правительства к жесткому контролю тюремной сферы, тюремная администрация все более и более доми­нирует над «пестрым сборищем высокопарных философов, просвещенных дам и людей простодушных», как охарактеризовал Общество барон Компенгау-зен»19. Однако мы убедительно доказали прямо противоположное: и государст­венное финансирование, и расстановка тюремных кадров, и, наконец, номенк­латурная составляющая чиновников Комитетов и Отделений - все это подмяло под себя весь авторитет как местных властей, так и МВД в государственном масштабе. В подтверждение этого, приведем слова В.Н. Никитина, который сам занимал пост директора С.-Петербургского тюремного Комитета и хоро­шо знал закулисную изнанку такого противостояния: «...возникшие споры, безапелляционно решались Президентами, ибо провинциальные губернаторы, безразлично, были ли они Вице-Президентами или нет, не рисковали не подчиниться предписаниям Президентов» . Попутно добавим, что в 1851 г. прези­дентом Общества попечительного о тюрьмах (1844-1855) был князь Алексей Федорович Орлов - главный начальник III Отделения Собственной Его Импе­раторского Величества канцелярии и шеф Отдельного Корпуса жандармов (тайная политическая полиция Российской Империи), близкий друг императо­ра Николая I, «едва ли не ближайший к государю человек» по оценке совре­менников3. Ну и кто бы из губернаторов (вице-президентов тюремных Коми­тетов) отважился бы с ним спорить, например, по кадровым вопросам тюрем­ной администрации? Этот риторический вопрос оставим без ответа.

Неоднозначную позицию занял и М.Н. Гернет. По его мнению, «требова­ние устава общества, чтобы его президент и члены комитета утверждались са­мим царем, придавало обществу официозный характер. Николай I сделал дальнейшие шаги по пути бюрократизации общества». С этим нельзя не согла­ситься. А вот следующее замечание, что «общество должно было превратиться в один из винтиков правоохранительного аппарата и находиться в полном подчинений местной администрации» , иначе как попыткой выдать желаемое за действительность и не назовешь. Не хотелось бы повторяться, но Общество, не являясь «винтиком», в сферу своего влияния, спустя чуть более 30-ти лет с момента образования, буквально втянуло всю тюремную систему России. По подсчетам А.Н. Зорикова, к этому времени в структуре Общества находились 42 губернских, областных и портовых мужских и 11 женских Комитетов, а также 137 уездных Отделений". Добавим, что к середине XIX в. территория России подразделялась на 52 губернии3.

Практика, однако, показала неспособность к жизни такого конгломерата, каковым стало Общество и, в конце концов, разрушила его. Обязательные ди­ректора Комитетов и Отделений, зачастую не проявляющие интерес к тюрем­ным вопросам, были к тому же обременены большим количеством дел по сво­ей должности и не имели достаточного времени для выполнения своих обязан­ностей по Обществу. Следовательно, Комитеты и Отделения, за редким ис­ключением, просто бездействовали. Более того, тюремная администрация, не уполномоченная на выполнение важнейших задач в тюремной сфере, фактиче­ски получила руководство тюрьмами в свои руки, причем, не неся за него ни­какой ответственности. Поражает и другое: персонал тюремных смотрителей, их заместителей и надзирателей, при достаточно низком, получаемом ими, де­нежном содержании, а также образовательном статусе, никак не мог представ­лять тех нравственных и интеллектуальных гарантий, которыми можно было бы хоть как-то оправдать подобное расширение круга их служебных полномо­чий. То, что должно было случиться - случилось через четыре года. В 1855 г. Общество попечительное о тюрьмах влилось в МВД, а министр внутренних дел стал президентом Общества .

Прежде всего, обратим внимание на то, что поводом к «поглощению» Общества Министерством внутренних дел, стал вовсе не регресс его, а как принято сейчас говорить - «человеческий фактор». Очевидцем случившегося был В.Н. Никитин. Он свидетельствует, что летом 1848 г. директором С.-Пе­тербургского тюремного Комитета был утвержден С.С. Ланской, по ходатай­ству президента Общества А.Ф. Орлова. Через год «состоялось повеление о том, чтобы Ланской постоянно заменял Президента на время его отсутствия». Такой порядок вещей продолжал оставаться вплоть до 1855 г., когда он был назначен министром внутренних дел. 26 августа «Ланской вступил в управле­ние Министерством внутренних дел, а Орлов отказался от президентства. То­гда Ланской и испросил Высочайше разрешение на причисление Общества к этому министерству, с присвоением Министру звания Президента Общества и с сохранением за последним всех его прерогатив, Уставом предусмотренным, так как Общество по тюремной части имело много общего с ведомством внут­ренних дел» . Таким образом, влившись в МВД, Общество попечительное о тюрьмах окончательно утратило статус общественного учреждения и приобре­ло неопределенный - полуадминистративный, получастный - характер функ­ционирования, который таким и оставался вплоть до 1890 г.

В условиях отсутствия необходимых материально-финансовых ресурсов для улучшения ситуации в тюремной сфере, основное внимание властей было направлено на совершенствование законодательного и организационного обеспечения ее функционирования. Одновременно была начата работа по об­следованию мест заключения.

Общеизвестно, что в 1853-1856 гг. Россия вела Крымскую войну с коали­цией государств, куда входили Великобритания, Франция, Турция и Сардин­ское королевство. Положение России в эти годы было крайне тяжелым, так как она оказалась не готовой к боевым действиям в военно-техническом отноше­нии, к тому же, начиная с 1855 г. Россия оказалась в дипломатической изоляции . В связи с этим, существенного прорыва в решении тюремного вопроса не произошло. Даже после переиздания в 1857 г. «Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражей», куда был включен, как мы указывали выше, «Устав Общества попечительного о тюрьмах» 1851 г., тюремная система про­должала сохранять характерные черты феодализма - разделение осужденных по сословному признаку, телесные наказания, клеймение узников, применение причиняющих физическое страдание орудий и п. В виду того, что сложив­шееся положение не могло устроить ни правительство, ни общественность, пе­реход к реформированию в тюремной сфере оставался лишь делом времени.

Во второй половине XIX в. отмена крепостного права, проведение судеб­ной реформы и существенные изменения в социально-экономической области привели к необходимости преобразований и в тюремной сфере, дальнейшей разработке законопроектов и ревизии местных тюремных Комитетов и Отде­лений, а также руководства их деятельностью. Выше мы отмечали, что 3 мая 1865 г. императорским Указом «О замене внутренних военных караульных постов в тюрьмах вольнонаемными, для наблюдения за арестантами, надзира­телями, о некоторых при этом преимуществах службы тюремных смотрителей и относительно обязанности и ответственности, как сих лиц, так и лиц наруж­ных при тюрьмах караулов» были внесены существенные изменения в дело реформирования тюремной сферы. Это выразилось в том, что административ­ными вопросами губернской и уездной тюрем ведал губернатор и тюремное отделение губернского Правления. Хозяйственные вопросы оставались в веде­нии тюремных Комитетов и Отделений. Непосредственное управление тюрь­мой осуществлял тюремный смотритель, а в соответствии с законом от 15 ию­ня 1887 г. «Об устройстве управлений отдельными местами заключения граж­данского ведомства и тюремной стражи» - начальник тюрьмы. В п. 5 Указа устанавливалось жалованье смотрителя - от 300 до 900 руб., «соразмерно чис­лу содержащихся арестантов в тюрьме», причем «по классу должности и раз­ряду пенсии» он выходил на уровень помощника полицмейстера и уездного исправника. Более того, в п. 6 указывалось: «Добавочное жалованье смотрителям из экономических сумм назначать по представлениям тюремных Комите­тов, с утверждения Президента Общества попечительного о тюрьмах». Что ка­сается надзирателей, как младших, так и старших (начальников смен), то они назначались «по избранию смотрителя, в полном распоряжении коего они со­стоят, но утверждение их в должности и увольнение от оной предоставить тю­ремным Комитетам и их Отделениям». Таким образом, вольнонаемные надзи­ратели, заменив в тюрьмах внутренние военные караульные посты, по хода­тайству смотрителя утверждались в должности, как, в сущности это было и ранее с чинами тюремного ведомства, Обществом. Указом предписывалось Министерству внутренних дел «пересмотреть составленную сим Министерст­вом... Инструкцию смотрителю губернского замка и по дополнению и исправ­лению разослать к начальникам губерний для руководства»1. Не будем вда­ваться в детальный анализ Указа, поскольку нас интересует все-таки статус Общества, однако заметим, что он остается на том, достаточно высоком уров­не, когда Комитеты и Отделения продолжают играть первостепенную роль при решении кадровых вопросов в тюремной системе.

27 февраля 1879 г., после работы целого ряда комиссий, осуществлявших подготовку назревшей тюремной реформы, в составе МВД было образовано Главное тюремное управление (ГТУ). На него была возложена задача «цен­трального заведования обширным и сложным тюремным делом Империи»3. В отношении деятельности Общества попечительного о тюрьмах, ГТУ стали принадлежать «полномочия по открытию и закрытию Комитетов и Отделений Общества, утверждению избранных в представители этих органов лиц и пред­ставление к почетным наградам как их, так и частных лиц, оказавших услуги тюремному делу». Кроме того, ГТУ рассматривало и утверждало уставы «благотворительно-тюремных учреждений», наблюдало за их деятельностью и 20 принимало меры «к увеличению их средств путем разрешения сбора пожерт­вований, лотерей и т.п.».

Нельзя оставить без внимания и такое направление деятельности ГТУ как повышения уровня профессиональной подготовки тюремных чинов. Так, цир­куляром ГТУ № 15 от 5 июня 1890 г. вице-президенты тюремных Комитетов уведомлялись «о выходе из печати «Систематического сборника узаконений и распоряжений но тюремной части». Это издание должно служить полезным и даже необходимым руководством для лиц и учреждений, ведающих тюремно-арестантской частью» . 24 ноября 1892 г. циркуляром ГТУ № 13 в тюремные Комитеты сообщалось о ежемесячном издании с 1893 г. журнала «Тюремный вестник»21. «Потребность в таком журнале, указывалось в циркуляре, - давно уже сознавалась вследствие, с одной стороны, отсутствия русских повремен­ных изданий, всецело, или хотя бы в одном из своих отделов, посвященных тюрьмоведению, и в виду, с другой, необходимости сопоставлять для руково­дства лиц, близко стоящих к заведыванию местами заключения, новые узако­нения, распоряжения и инструкции по тюремной части, с надлежащими разъ­яснениями, давать возможность этим лицам делиться между собой результа­тами практического опыта и наблюдений, знакомить их с новыми мероприя­тиями в тюремной области и распространять в обществе сведения о тюремных работах с целью ознакомления таким образом с полезным применением аре­стантского труда и в видах облегчения сбыта арестантских изделий. Указан­ный орган, сверх того, должен служить к объединению известий об исправи­тельных заведениях для несовершеннолетних, о приютах для детей арестантов и ссыльных, и о попечительстве над освобождаемыми из мест заключения»2. Нет особой нужды говорить о том, что необходимость в таком специализиро­ванном ведомственном издании, как «Тюремный вестник», давно уже назрела.

 По подсчетам М.Г. Деткова, к 1882 г. в Российской Империи сложилась следующая система мест заключения, находившихся в подчинении граждан­ского ведомства:

• тюремные замки в губернских и уездных городах, а также тождествен­ные с ними учреждения, носящие другие названия (уголовные тюрьмы) - 597;
• временные дополнительные помещения при этих тюрьмах - 6;
• смирительные дома - 5;
• С.-Петербургская и Московская исправительные тюрьмы - 2;
• дом предварительного заключения в С.-Петербурге и Варшавская след­ственная тюрьма - 2;
• пересыльные тюрьмы -11;
• исправительные арестантские отделения, роты и полуроты - 32;
• временные центральные каторжные тюрьмы - 11;
• подследственные аресты в Привисленских губерниях - 75;
• полицейские дома в С.-Петербурге и Москве - 26.22

Всего 767 учреждений. В этот перечень не вошли некоторые места заклю­чения в Восточной Сибири, места нахождения ссыльно-каторжных на частных работах. Общее число всех содержащихся в местах заключения на 1 января 1882 г. составляло почти 95 тыс. человек. Тюрьмы были переполнены, что по­рождало эпидемические болезни среди арестантов, антисанитария принимала опасные формы, питание скверное, тюремные здания были сырые и ветхие, а новые практически не строились. Все эти факторы свидетельствовали о необ­ходимости дальнейших преобразований тюремной системы.

В продолжение тюремного реформирования, 21 марта 1890 г. последовал Указ «Об учреждении губернской тюремной инспекции», согласно которому для местного заведования тюремной частью (тюремно-арестантской и пере­сыльной, а также по исполнению судебных приговоров) гражданского ведом­ства в составе губернских Правлений учреждались тюремные отделения в составе: губернского тюремного инспектора, его помощника, секретаря и дело­производителей. Тюремный инспектор подчинялся ГТУ - как центральному тюремному органу и на местах - непосредственно губернатору, наделялся пра­вами вице-губернатора, контролирующего деятельность администрации мест­ных тюремных учреждений. В его обязанности входил надзор за соблюдением законов и ведомственных нормативных актов, практическое руководство над губернскими местами заключения, их инспектирование, анализ региональной тюремной практики, отчет в ГТУ. Вместе с тем, правом деятельного вмеша­тельства в кадровую политику губернатора он не имел, назначать и увольнять тюремных чинов мест заключения без согласования с губернатором не мог. По своей должности тюремный инспектор являлся обязательным директором гу­бернского тюремного Комитета Общества попечительного о тюрьмах.

Учреждение губернской тюремной инспекции существенно ограничило участие тюремных Комитетов и Отделений Общества попечительного о тюрь­мах в сфере управления и оставило за ними лишь благотворительность. В этой связи Д.В. Краииский отмечал, что Общество «стоит накануне или совершен­ного упразднения, или преобразования его в учреждение филантропического характера» . Иными словами, последовал возврат к Правилам 1819 г., т.е. Ко­митеты и Отделения вновь вернулись к статусу общественно-благотвори­тельных учреждений. Это повлекло за собой изменения и в законодательстве. 12 мая 1893 г. был утвержден «Устав состоящих под Высочайшем покрови­тельством С.-Петербургских и Московских мужских и дамских благотворительно-тюремных Комитетов» , который вошел в «Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей». В соответствии с Уставом, в 1893 г. в С.-Пе­тербурге, а в 1895 г. в Москве были учреждены, как видно из названия, благо­творительно-тюремные Комитеты, цель деятельности которых сводилась к следующему:23 «1) оказывать содействие в приискании средств к жизни лицам, освобож­денным из-под стражи или отбывшим срочное заключение, принятием их на поруки, определением на места, помещением за счет Комитетов в ночлежные дома, дома трудолюбия и другими способами и, в частности, иметь попечение об участи выпущенных из заключения несовершеннолетних помещением их к родным, в состоящие в заведывании Комитетов приюты и в другие заведения; 2) призревать детей лиц, поступивших в места заключения, впредь до ос­вобождения из-под стражи родителей; 3) оказывать возможную помощь находящимся на свободе семействам за­ключенных и осужденных в ссылку; 4) пешись о выкупе лиц, заключенных за долги, и помогать их семейст­вам».

       Как видим, благотворительная деятельность вновь созданных столичных Комитетов распространялась не только на лиц, освобожденных из мест лише­ния свободы, но и на семьи арестантов, что, в свою очередь, повлекло за собой создание приютов для детей арестантов, для добровольно следующих за аре­стантами в ссылку жен и детей, для несовершеннолетних преступников. Сто­личные благотворительно-тюремные Комитеты были лишены права влиять на хозяйственное жизнеобеспечение тюрем; их возможности были ограничены исключительно благотворительной деятельностью, религиозными собеседова­ниями с арестантами и чтением им религиозно-нравственной литературы. Комментируя данный аспект, СВ. Познышев заметил, что «благотворительно-тюремные комитеты числятся в составе Попечительного о тюрьмах общества, но в сущности, составляют совершенно иные учреждения, отличаясь тем, что состоят исключительно из добровольно вступающих в их члены лиц, избирае­мых правлениями этих комитетов или общими собраниями. В этом их большое преимущество». Кроме С.-Петербурга и Москвы, во всех других регионах России продол­жали функционировать тюремные Комитеты и Отделения Общества попечи­тельного о тюрьмах (к началу XX в. их было соответственно 81 и 52224).

Завершающая стадия тюремного реформирования имела место 13 декабря 1895 г., когда тюремная система России в лице ГТУ была передана из МВД в ведение Министерства юстиции . Власти объясняли этот шаг необходимостью совершенствования системы, поскольку «существующие условия содержания заключенных требуют во многом изменения в связи с производимым ныне общим пересмотром уголовных законов, дабы лишение свободы во всех его видах успешнее достигало поставляемых ему задач - ограждения общества от порочных и опасных членов и нравственного исправления преступников». Предполагалось, что для достижения этой цели необходимо объединение тю­ремной системы и судебных учреждений в одном ведомстве. Российское об­щество такое устремление правительства восприняло неоднозначно. Многие ученые-юристы и практики посчитали его ошибочным и вредным для дела, так как оно не обеспечивалось ни средствами, ни соответствующими кадрами Ми­нистерства юстиции.

Президентом Общества попечительного о тюрьмах с этого момента стано­вится министр юстиции. В остальном каких-либо существенных изменений в деятельности Общества не произошло.

Несмотря на то, что тюремная система подверглась реформированию, бы­ли ликвидированы исправительные и работные дома, долговые тюрьмы, беру­щие свое начало с 1775 годов, несколько улучшилось положение арестантов, все эти преобразования не оказали серьезного поворота к пробуждению вни­мания к тюрьме и содержанию заключенных, к пытавшимся им помочь учреж­дениям тюремного попечительства.

Из последних нормативных актов Российской Империи, тем или иным об­разом затрагивающих деятельность Общества попечительного о тюрьмах, выделим несколько, наиболее значимых. В первую очередь обратим внимание на Высочайше утвержденный закон от 22 июня 1909 г. «Об условном досрочном освобождении». В основание института условного досрочного освобождения была положена мысль об освобождении от наказания в виде лишения свободы до истечения срока наказания лиц, которые во время отбывания наказания от­личались хорошим поведением и подавали надежду на исправление, при усло­вии соблюдения ими на свободе, в течение определенного периода времени после освобождения, специально установленных правил поведения. Статься 5 Закона определяет, что кроме лиц прокурорского надзора, начальников мест заключения, состоящих при местах заключения духовных лиц и врачей, пра­вом на возбуждение вопроса об условном досрочном освобождении заключен­ных принадлежит директорам, директрисам и членам Комитетов и Отделений Общества попечительного о тюрьмах (в С.-Петербурге и Москве - Благотво­рительно-тюремных Комитетов) и членам местных Обществ патроната. Далее в Законе говорится о том, что «вопрос о применении условного досрочного ос­вобождения к заключенному вносится начальником мест заключения на обсу­ждение особого совещания», членами которого, помимо других должностных лиц, являются двое директоров или директрис местных тюремных Комитетов или Отделений. В ст. 15 подчеркивается, что «досрочно-освобожденный пере­дается, при самом освобождении из-под стражи, на весь оставшийся неотбы­тый срок лишения свободы, назначенный судебным приговором, под наблю­дение и попечение местного Общества патроната или местного комитета или отделения Общества попечительного о тюрьмах (в С.-Петербурге и Москве -Благотворительно-тюремных комитетов). Если означенные учреждения не признают возможным принять под наблюдение и на попечение досрочно-освобожденного или если его место жительства назначено ему вне того города, в котором он отбывал заключение, а также в местностях, где нет ни Общества патроната, ни комитетов или отделений Общества попечительного о тюрьмах, досрочно-освобожденный поступает на указанный срок под наблюдение местного мирового, городского или гминного судьи или же земского участкового начальника, по принадлежности»25.

Обратимся теперь к Высочайше утвержденному закону от 28 июня 1912 г. «О порядке отопления и освещения мест заключения и отпуска на эти надоб­ности потребных материалов»2. В ст. 2 Закона предусмотрено: «В местностях, в коих учреждены Комитеты попечительного о тюрьмах общества или их От­деления, заведывание отоплением и освещением мест заключения производит­ся под наблюдением сих комитетов или их отделений», хотя отопление и ос­вещение тюрьмы находится в непосредственном ведении начальника тюрьмы.

Обращает на себя внимание и Закон от 24 декабря 1912 г. «О вещевом до­вольствии арестантов», которым были введены «Правила о вещевом довольст­вии арестантов». В ст. 14 Закона, регламентирующей «освидетельствование и приемку материалов и предметов арестантского вещевого довольствия, остав­ление к дальнейшему употреблению предметов, выслуживших установленные нормальные сроки, а также исключение пришедших в негодность предметов из инвентаря», подчеркивается, что данные функции «возлагаются на особые ко­миссии, образуемые под председательством лиц, назначаемых местными гу­бернаторами (начальниками областей) и градоначальниками, по принадлежно­сти, из чинов тюремного ведомства и Государственного Контроля. Председа­телям этих комиссий предоставляется приглашать в них сведущих лиц с пра­вом совещательного голоса». Иными словами, тюремным Комитетам и Отде­лениям было отказано в каких-либо формах принимать участие в обеспечении арестантов бельем, обувью и одеждой.

И, наконец, Закон от 24 декабря 1912 г. «О государственной помощи об­ществам покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения», кото­рым вводились «Правила о государственной помощи обществам покровитель­ства лицам, освобождаемым из мест заключения». В первую очередь этот За­кон касался С.-Петербургского и Московского благотворительно-тюремных Комитетов. В ст. 5 Закона указывалось, что «Общество, нуждающееся в де­нежной помощи государства, заявляет Главному тюремному управлению просьбу о выдаче ему пособия на наступающий год с представлением: 1) отче­та о деятельности своей за год, предшествовавший возбуждению ходатайства, 2) отчета о своих доходах и расходах за тот же год и 3) своих предположений о доходах и расходах в том году, на который испрашивается пособие». И далее: «Денежные пособия назначаются Главным тюремным управлением обществам покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения, при недостаточ­ности собственных средств общества на покрытие предстоящих ему расходов по оказанию помощи лицам, принятым обществом под свое покровительство. Размер пособий определяется в соответствии с необходимыми расходами, а также с числом принятых под покровительство общества».

Почти сто лет Общество попечительное о тюрьмах распространяло свою благотворительную помощь на места лишения свободы, и было ликвидировано в связи с учреждением 12 января 1918 г. Тюремной коллегии при Народном комиссариате юстиции РСФСР26.

Подводя итоги изложенного можно сделать некоторые выводы.

Во-первых, начало организованному тюремному попечительству в России было положено с момента учреждения Общества попечительного о тюрьмах, которое приняло характер общественного благотворительного учреждения. Своими усилиями оно способствовало органичному строительству законода­тельных основ исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы. Духовно-нравственное воспитание арестантов, их материальное обеспечение и возведение или перестройка тюремных сооружений - вот три кита на которых опиралось Общество в своих устремлениях о попечении.

Во-вторых, в течение времени авторитет Общества возрастал и достиг своего пика к середине XIX в., однако совсем скоро оно утратило независи­мый, общественный статус, поскольку ему были предписаны не присущие ад­министративные функции, что, в конечном счете, привело к обюрокрачиванию деятельности и утрате стабильности по осуществлению стоящих перед Обще­ством задач. Влившись в МВД, Общество окончательно утратило статус обще­ственного   учреждения   и   приобрело   неопределенный   -   полуадминистра­тивный, получастный – характер функционирования.

И, наконец, в-третьих, создание института тюремных инспекций сущест­венно ограничило участие Общества попечительного о тюрьмах в деле тюрем­ного управления, оставив за ним лишь благотворительный характер, который и оставался таковым вплоть до 1918 г., когда оно было упразднено.

---

1 Познышев СВ. Учение о карательных мерах и мере наказания. Курс, составленный по лекциям. - М, 1908; Он же. Очерки тюрьмоведения. - М., 1915; Фойницкий И.Я. Курс тюрьмоведения. - СПб., 1875; Он же. Исто­рический очерк и современное состояние ссылки и тюремного заключения. - СПб., 1878; Он же. Учение о на­казании. - СПб., 1886; Пионтковский А.А. Тюрьмоведение, его предмет, содержание, задачи и значение. -Одесса, 1892; Таганцев Н.С. Русское уголовное право. - СПб., 1902; Мокринский СП. Наказание, его цели и предложения. - М, 1902; Краинский Д.В. Материалы к исследованию истории русских тюрем в связи с исто­рией учреждения Общества попечительного о тюрьмах. - Чернигов, 1912; Гогель СК. Значение тюремного заключения в прошлое и настоящее время. - СПб., 1899.

2 Денисов В.В. Благотворительная деятельность углических монастырей во второй половине XIX - начале XX
веков / История и культура: Материалы конференции Ростовской земли 2000 г. - Ростов, 2001. - С. 186-191.

2        Тарасова И.А. Век XIX. Общество попечительное о тюрьмах: о формировании системы по оказанию помощи
лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы // Закон и право. - 2007. - № - С. 114-117.

 3 Беловинский Л.В. Энциклопедический словарь российской жизни и истории. - М., 2003. - С. 992.

  Брокгауз Ф.Л., Ефрон И.А. Указ. соч. - С. 554.

3        Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение заключенных, пересыльных, их детей и освобожденных из под стражи, современ возникновения русской тюрьмы до наших дней. 1560-1880 г.-СПб., 1880.-С.5.

4        Фойницкий И.Я. Учение о наказании. - СПб., 1886. - С. 225.

4 1 Познышев СВ. Очерки тюрьмоведения. - М., 1915. - С. 4.

" Упоров И.В. Первое законодательное закрепление тюремного заключения как наказания в Российском праве

// Судебные ведомости. - 2002. - № 2. - С. 37.

3        Хрестоматия по истории государства и права России / Сост. Ю.П. Титов. - М., 2007. - С. 40-47.

4        Исаев И.А. История государства и права России. - М., 1996. - С. 86.

5        Анисимов Е.В. Дыба и кнут. - М., 1999. - С. 589.

6        Лучинский Н.Ф. Курс практического тюрьмоведения. - СПб., 1912. - С. 94.

5 Гернет М.Н. Указ. соч. - С. 149.

6         ПСЗ.-Собр. 1.- Т. 21. -№24686.

3        ПСЗ.-Собр. 1.-Т. 36.    №27699.

4        Гернет М.Н. История царской тюрьмы. В 5 т. Т. 1. 1762-1825. - М., 1960.-С. 146.

7        Дашкевич Л.А. Указ. соч. - С. 102.

2        Никитин В.Н. Указ. соч. - С. 8.

3        См., например: Рогушина Р.Г. Благотворительные общества Санкт-Петербурга в первой четверти XIX века /
Герценовские чтения. 1999. Актуальные проблемы социальных наук. - СПб., 1999.

4        Печников А.П. Указ. соч. - С. 14.

8 Печников Л.П. Указ. соч. - С. 14.

2        Никитин В.Н. Указ. соч. - С. 9.

3        Ревяко Т.И. Тюрьмы и наказания. - Минск, 1996. - С. 79.

4        Никитин В.Н. Указ. соч. -С. 10.
5ГернетМ.Н. Указ. соч.-Т. 1.-С. 140.

 9 Никитин В.Н. Указ. соч. - С. 11.

 2 Познышев СВ. Указ. соч.- С. 15.

 4 ПСЗ. - Собр. 2. - Т. 36.

10        ПСЗ. - Собр. 2. - Т. 36. - № 27895.

2        Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. - М., 1994. - С. 36;
Курганов СИ. Уголовно-исполнительное право Р Ф. - М.. 2007. - С. 40.

3        Свод законов Российской Империи (СЗРИ). - 1890. - Т. XIV. - Раздел I. - Ст. 64.
11 Никитин В.Н. Указ. соч.    С. 16.

11 1ПСЗ. - Собр. 2. - Т. 36. - № 27895.

2        Никитин В.Н. Указ. соч. - С. 27.

3        Детков М.Г. Указ. соч. - С. 36.

4        Там же. - С. 37.

1 См.: Архангельский А.Н. Александр I. - М., 2000. 2ГернетМ.Н. Указ. соч.-Т. 1.-С. 142. 'Никитин В.Н. Указ. соч. - С. 60.

1 Никитин В.Н. Указ. соч. - С. 29, 44.

" Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Указ. соч. - С. 250.

13 ГернетМ.Н.Указ. соч.-Т. 1.-С. 149-150.

2        ПСЗ. - Собр. 2. - Т. 40. - № 42055.

141 Гернет М.Н. Указ. соч.-Т. 1.-С. 151.

" Краинский Д.В. Материалы к исследованию истории русских тюрем в связи с историей учреждения Общест­ва попечительного о тюрьмах. - Чернигов, 1912. - С. 79.

1        СЗРИ.-1890.-Т. 14.

2        Гернет М.Н. Указ. соч. Т. 2. - С. 38.

1 СЗРИ. - 1890. - Т. 14. - Раздел I. - Ст. 64 - 123.

1        СЗРИ. - 1890. - Т. 14. - Раздел I. - Ст. 67.

2        Познышев СВ. Указ. соч. - С. 246.

3        СЗРИ. - 1890. - Т. 14.    Раздел I. - Ст. 64.

1        Печников А.П. Указ. соч. - С. 23.

2        Никитин В.Н. Указ. соч.    С. 60].

20 ПСЗ. - Собр. 2. - Т. 40. - № 42055.

2        ПСЗ.    Собр. 2. - Т. 14. - № 59360.

1 Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). - Ф. 461. - Оп. 1. - Д. 864. - Л. 1. 2ГАКК.-Ф. 461.-Оп. 1.- Д. 905. -Л. 1.

22 Детков М.Г. Указ. соч. - С. 44.

2        ПСЗ. - Собр. 3. - Т. 10. - № 6655.

1        Краинский Д.В. Указ. соч. - С. 128.

2        СЗРИ. - 1890. -- Т. 14. - Приложение к Ст. 66.

24 СЗРИ. - 1890. - Т. 14. - Приложение к Ст. 66.

2        Познышев СВ. Указ. соч. - С. 247.

25 1 ПСЗ.-Собр.З.-Т. 29.-№32241.

26 ПСЗ.    Собр. 3. - Т. 29. -№ 32241.

2        Собрание узаконений (СУ). - 1912. -№ 1307.

3        СУ.-1912.-№2308.

4        СУ.- 1912. -№2309.